– Но разве странно, что я люблю ездить на автобусе? Есть что-то действительно замечательное в том, чтобы сидеть перед окном, наблюдать за проносящимся мимо городом в наушниках и просто… ненадолго исчезать.
Губы Денниса растянулись в довольной улыбке. Его глаза заблестели.
– Да. – Он цокнул языком. – Я чувствую то же самое каждый раз, когда читаю книгу. До встречи, Хэлли.
Я отсалютовала ему и подмигнула Этель.
– До следующей недели, друзья.
Я приехала в Misfits and Shadows, мой любимый тату-салон, на полчаса раньше.
Для меня это впервые. Обычно у меня имелась привычка везде опаздывать. Что позволяло мне чувствовать себя важной, востребованной. Больше такого нет. Теперь я старалась быть собранной, предусмотрительной и пунктуальной.
На одной из наших сессий, которые мы проводили раз в две недели, Илона отметила, что, возможно, я так плохо себя чувствовала потому, что никогда не давала себе шанса на успех.
– Всегда опаздываешь, никогда не готовишься. Такое впечатление, что ты жаждешь потерпеть не-удачу, Хэлли, чтобы доказать себе, что ты на самом деле такая, какой тебя считают остальные.
Misfits and Shadows выглядел так же причудливо и красочно, как и остальная часть бульвара Сансет. Само здание было полностью черным. Вместо вывески – фиолетово-розовое граффити с названием заведения, украшенное объемными черепами и розами. Художники здесь самые талантливые. В лучшие времена, когда мне было нечем занять время, я часами просиживала здесь, планируя с ними свой следующий дизайн.
Я посмотрела на название тату-салона, глубоко вздохнула и, развернувшись, стремительно зашагала в другую сторону.
Я не могла этого сделать.
Мне бы не удалось смириться с неудачей.
Это ужасно, трусливо и глупо, но зато чистая правда.
Отказ меня уничтожит.
В кармане зазвонил телефон. Я вытащила его и нажала кнопку на светофоре, чтобы перейти улицу.
Мама.
Она звонила уже не в первый раз за эту неделю.
И явно не в последний.
Мне следовало бы чувствовать вину, но я ее не ощущала. Все сложно. Илона заверила меня, что можно взять время, отстраниться от ситуации и разобраться в своих чувствах, прежде чем встретиться с семьей.
Странно, но я не почувствовала того ужаса и смущения, которые обычно сопровождали звонки от мамы. Просто тупая боль в груди – боль, которая жгла чуть отчетливее, чуть глубже при мысли о том, что я отказываюсь от возможности попытаться чего-то добиться.
Не ответить маме – выбор, который я могла изменить.
Но не пойти на первое собеседование – выбор, о котором я бы точно пожалела.
Повернувшись, я целеустремленно зашагала обратно в тату-салон.
Я все еще пришла на пятнадцать минут раньше. Толкнув стеклянную дверь, словно торнадо, пронеслась к стойке администратора, прежде чем неуверенность в себе вновь утяжелила мне ноги. В салоне, как обычно, было много народу. Здесь не принимали без записи, и нетрудно понять почему. Это самый оживленный салон в Лос-Анджелесе.
– Хэлли! – приветствовала меня Мидоу, администратор со стрижкой «челси», тремя кольцами в губах и обильной зеленой подводкой на глазах. – Ты здесь. Хочешь что-нибудь выпить, пока я позову Грейди?
Грейди – большой босс. Владелец. Парень, который наносил татуировки всем знаменитостям в городе. Он не принимал новых клиентов уже лет десять или около того. Мне удалось встретиться с ним только дважды, когда он пребывал в хорошем настроении и у него в последнюю минуту отменился сеанс.
От тревоги комок застрял у меня в горле. Я с трудом сглотнула его.
«Если не будешь сама себя продвигать – то кто этим займется?» – спрашивала на сеансе Илона.
– Не отказалась бы от воды. – С добавлением транквилизатора.
– Конечно. Присаживайся.
Я так и поступила, пристроившись между взволнованной парочкой, пришедшей сделать парные татуировки, и здоровенным байкером, который все время поглаживал татуировку у себя на руке, которую явно хотел перекрыть. Я прижала рюкзак к груди, напоминая себе, что это место мне как дом. Я приходила сюда уже десятки раз. Была в курсе, кому принадлежит каждое из четырех рабочих мест в студии. Узнавала красные виниловые стулья, которые имелись у каждого мастера, и вспомнила, что на стуле Грейди есть огромная дыра.
Если он мне откажет, со мной все будет в порядке.
Если не терпите неудач, значит, вы недостаточно инновационны. Это слова Илона Маска, не мои.
Мидоу вернулась со стаканом воды. Спустя несколько минут появился Грейди – худощавый, весь в татуировках, стареющий, похожий на рок-звезду мужчина, которому нравились подчеркивающие мускулы майки и который коллекционировал карандаши со всего мир-а.