Принцесса троллей
Раскосая всадница бросила на меня высокомерный и презрительный взгляд. Я застыла на месте как замороженная. Много я видела странниц, особенно в ярмарочную неделю, но все они смотрели в землю, прятали в платки тугие косы и сами прятались за плечом своего мужчины. Эта же была одна. И все в ней было не так. Волосы белые, как будто седые. И не заплетенные, а вьются по ветру, как у безумной. Глаза, наоборот, черные, страшные. Не понять - то ли красива как богиня, то ли уродлива. Слишком уж не похожа ни на кого. Конь ее стукнул копытом, заржал, и она отвела взгляд. Тут-то я и бросилась бежать. Не все гости на ярмарке - добрые гости. Некоторых лучше сторониться. Но пока я шла домой, никак раскосая всадница у меня из головы не выходила. Я все думала, а вдруг я ошиблась, не только презрение у нее во взгляде было? Кажется, там было... любопытство? От матери, конечно, попало, что за этими мыслями забыла к Агнис за молодым сыром забежать. Но тут с ярмарки вернулась бабушка и что-то шепнула матери, так что они про меня сразу забыли и заперлись в бабушкиной спальне до самого вечера. А вечером я уже стала собираться к Вилме, шерсть чесать, как вдруг мама меня остановила. - Ты, - говорит, - у меня такая красивая. Глаза прозрачные, волосы густые, талия тонкая, бедра широкие. Всем красавицам красавица. Взяла за плечи и любуется, как будто сама старалась, делала. Глаза из кварца вырезала и бедра стесывала. Никогда она мне такого не говорила, странно как-то. Я стою и не знаю, что делать. И у Вилмы меня девчонки ждут, вчера же ярмарка была, есть что обсудить. А у мамы уже слезы в глазах. - Ты, - говорит, - будешь самая счастливая. И дети твои. И муж. Слышишь? Муж твой никогда не пожалеет, что взял тебя в жены. С чего бы Хеннингу жалеть? Он сам свадьбу торопит. А если мама сейчас меня не отпустит, то мы красные плащи на свадьбу сшить не успеем. Там без меня девчонки небось шерсть забросили, болтают просто так. - Беги, красавица моя. И я побежала. И по пути забыла начисто про мамины странности. На улице тепло, скоро уже лето. Пахнет зелеными листьями, свежей водой и восходящей луной. Все у меня хорошо. И Хеннинг меня любит, и свадьба скоро, и подруги самые лучшие. Нечасто так бывает в жизни, чтобы совсем ничего не беспокоило, а тут и весна ранняя, и скотина вся зиму пережила, и даже запасы до весны остались. Ни облачка печали. Рядом с домом Вилмы оглушающе пахла сирень, и я остановилась, чтобы еще немножко продлить это ощущение чуда - ночь, запах, вкус счастья на языке. Потому и услышала из окна: - Тогда она пришла и говорит ему: "Женись на мне!" - Ох! А Сара знает? Я бы... Услышав свое имя, я невольно сделала шаг к двери и куст сирени затрещал. Девочки тут же замолкли. Пришлось стучать и входить. Как я и думала, тут были все мои подружки, гора нечесаной шерсти и никто не собирался ею заниматься. Увидев меня, девочки тут же потащили к себе шерсть, стали разыскивать гребни и только Вилма встала и обняла меня. - О чем это вы тут болтаете? - весело спросила я, а сердце билось так, что будь чуть потише, все бы услышали. - Ой, брось, просто сказочки рассказываем! - засмеялась Вилма. А мне стало грустно. Вот мы и расходимся по разным дорожкам. Я первая из подруг выхожу замуж. Потом сосватают и Вилму, ее отец разбогател после войны. Потом Бригит, она самая красивая. Кого-то отдадут замуж за чужестранцев. Кого-то сторгуют как скот за золото. А кто-то и вовсе останется одинокой. Хорошо, что мне так повезло - мой будущий муж любит меня и я люблю его, и мы так рано нашли друг друга. Не будет никаких сомнений и страхов. Я сняла плащ, отщипнула от кучи клок шерсти и устроилась на полу, на ворохе ярких ковриков. Девочки тоже занялись делом, принялись чесать шерсть, а Тира даже завела вполголоса какую-то песню. Я потерпела еще немножко, но никто не затевал болтовни. Пришлось самой: - А вы были на ярмарке? Первая с зимы, где столько чужаков! Что интересного купили? - Фибулу и колечко с горным хрусталем! - не удержалась и похвасталась Фрида. На нее-то я и рассчитывала. - А я костяную заколку. - А я платок и брошку. - А я семена цветов, такие выращу, вы обзавидуетесь. - А мне Хеннинг обещал сапожки купить и сегодня подарить! - не зря, ох, не зря я затевала эти похвастушки, мне самой было чем гордиться. Смотрю, притухли мои девочки. Ах, зависть! Есть в ней что-то приятное, хоть я и люблю своих подруженек. Я решила их все же развлечь: - А еще я видела на ярмарке деву, да такую странную! На коне без седла, волосы белые-белые, как будто седые, глаза чернющие и злая, как батькин пес! Посмотрела на меня так, будто проклинать взялась! Обвожу я взглядом девочек, думаю, что сейчас ахать начнут, а они все глаза прячут. Что ж такое? - Но я перекрестилась, через плечо плюнула и сбежала! - может, они думали, что и правда меня та всадница прокляла? Но никто не смеется и не улыбается даже. Сразу все уткнулись в свои колтуны шерсти, губы поджали, мой взгляд не подхватывают. И тихо стало так, что ветер за стеной слышно. - Эй, что случилось? Убили, что ли, кого? Молчат, чешут, делают вид, что нет меня. - Скучные вы сегодня, - буркнула я и поднялась на ноги. Мне все равно скоро не с ними развлекаться, а с мужними женами. - Пойду домой лучше, на сапожки новые свои любоваться. - Сара... - начала было Вилма, и я остановилась. Не понравилось мне, какое у нее тревожное лицо стало. Но Вива, сестра младшая, дернула ее за подол и Вилма осеклась. И кивнула только: - До встречи, подружка, - и тоже глаза спрятала. Я плащ накинула и вылетела на улицу. Злая, как чертова жена. Так бежала к дому, что даже по сторонам не смотрела, потому и врезалась прямиком в милого своего, Хеннинга. Он ко мне и шел. Я к нему бросилась, прижалась, уткнулась лицом в шерстяной плащ. Он обнял меня нежно, ничего не спрашивая, и так мы простояли некоторое время. С ним мне всегда было спокойно, просто и тепло. Я знала - что бы ни случилось, он всегда меня защитит. Он уже не раз это доказывал. А потом я слезы вытерла и улыбнулась: - Не ко мне ли ты идешь? А то я уже заждалась, - и взяла его под руку. Зачем ему мои беды и заботы? У него и своих достаточно. - Заждалась? - он как-то тяжело это спросил, настороженно. - А зачем ждала? - Ну мы же договаривались! - Ах, ну да, - тут и он улыбнулся, положил ладонь на мою руку и повел к дому. - Конечно, идем провожу. И мы пошли. Вот только почему-то все молчали и молчали. Я ждала, пока Хеннинг вспомнит про сапожки, а чего он ждал - не знаю. Но решила зайти издалека: - А ты вчера на ярмарке был? Он вдруг весь закаменел и рука сжала мою руку, да так больно. - Был, - отвечает. И дальше идет, но будто бы ног не сгибая, деревянно как-то. И молчит снова. И я молчу. Думаю, чего это он. - И я была, - говорю. - Я... слышал, - тихо отвечает, почти шипит. - О! - я заинтересовалась. - А от кого? Такой простой вопрос, а он вдруг замер как вкопанный и стоит дышит часто и глубоко, мне даже страшно стало. - От кого? - переспрашивает. Я даже повторять боюсь. И про сапожки говорить. Чувствую только, что не в сапожках дело, и никто мне их не купил и долго еще не купит, и лучше не напоминать. - Идем, ну что ты! - я потянула его за руку, а он ее вырвал. Вот тут я перепугалась. - Да неважно от кого, я просто спросила. Мы с тобой вместе на ярмарке были и не встретились. А он не тянется, упирается, отступает от меня. - Хитра ты, Сара! - говорит. - Я и не думал, что ты так хитра! Думал, ты не такая. Думал, простая девушка, веселая, хорошая. Ох, что же я натворила, интересно. Говорила мне мама, что я не очень умная, вот оно и аукнулось. Ничего совсем не понимаю. - Хеннинг, пойдем же! - говорю. Но он отступил еще дальше и только крикнул: - Завтра зайду. Тогда все и решим! И ушел быстро. А я поревела немножко, но домой пошла. Очень мне не хотелось с мамой встречаться, но, к счастью, и не пришлось. Они с бабушкой снова совет держали, а я тем временем к себе проскользнула, закуталась в одеяла, уткнулась распухшим носом и глаза закрыла. Так что, когда мама вернулась и увидела меня, я уже успокоилась немного и смогла изобразить, что сплю. - Пришла она? - откуда-то из темноты спросила бабушка. - Пришла, спит, - шепотом ответила мама. Совсем близко. - А он где? - Вот уж не знаю. И ушла тихонько. А я еще немного полежала с закрытыми глазами и так незаметно уснула. Утром я опять собралась на ярмарку. Первый суетливый день прошел, на второй начнется настоящая торговля. Тут-то я и наберу себе и сладостей на свадьбу, и серег к новым женским платьям, и сестрам игрушек присмотрю. Да и за молодым сыром загляну, раз вчера забыла. Ну и втайне я надеялась, что вчерашний день был просто облачком на весеннем небе, а сегодня все исправится. Подружки мои прибегут сплетнями делиться, Хеннинг извинится и сапожки подарит... Я поморщилась. О сапожках уже думать не хотелось. Пусть дьявол носит те сапожки, раз они так неудачно мне попались. Попрошу очелье или пояс с камнями. Мама вышла, посмотрела как я собираюсь, да и говорит: - А схожу-ка я с тобой! Я так удивилась, что даже забыла спросить, зачем. Так и стояла с удивленным лицом на нее смотрела. Она рассмеялась: - Ты опять про Агнис забудешь, знаю я тебя. И сладост