й выпей еще за свою молодую невесту! Уж такая красивая! Сестры с интересом посмотрели на меня. У нас в семье я считалась скорее умной. Красота вся досталась им. Мама успокоилась и сама отпила пива. Подложила Хеннингу утиную ножку и моченой брусники. Воистину он становился любимым сыном. - Что ты молчишь? - обратился к нему отец. - Не рад, что ли? - Конечно, рад, - заторможенно ответил Хеннинг. - Для меня большая честь... - Выпьем за честь! - хлопнул его еще раз отец. - За честь, которую ты позволяешь ей сберечь! Мама немедленно сделала страшные глаза, бабушка наступила отцу на ногу, а я встрепенулась. - Что? - спросила я. - Что ты имеешь в виду? - Да когда тебя тролли похитили, я уж думал, лучше б они тебя убили, чем опозоренной возвращаться. Ничего себе. Я прямо застыла. Я-то была уверена, что отец по мне слезы льет, пока я сижу в троллячей клетке. - Хватит, - моя мать даже осмелилась сказать это вслух. - Что хватит? - язык у отца уже начал заплетаться, но еще недостаточно, чтобы скрыть его мысли. - Я и награду объявил, надеясь, что кто-нибудь скроет ее позор. Хорошо, что нашелся благородный человек, прибрал! - То есть вы хотите сказать, что сбыли мне с доплатой порченый товар и не стесняетесь? - Хеннинг тоже был пьян, но если отец становился добродушным и болтливым, то мой жених стал еще бледнее и жестче. - Да что ты прямо как будто удивляешься! Не ты ли просил еще приданого докинуть, чтобы взять ее в жены? - спросил он у Хеннинга, чье лицо даже заострилось и чокнулся с ним кружкой. - Чего теперь-то из себя строить? - Ты доплатил, чтобы меня взяли? - я все еще не могла поверить. - Как вы смеете обвинять меня в такой подлости, - вскипел Хеннинг. - Да ты, троллелюб, вообще молчи! И ты, дочка, помалкивай - чтобы троллиху переплюнуть, тебе ноги вообще сводить не придется! Я вскочила из-за стола и выбежала на улицу. Мать что-то кричала мне вслед, но я не желала слушать. Бежала, спотыкаясь о каждую кочку, плакала, сама не замечая и знала, что мне поможет только одно существо в мире. Я забарабанила в дверь дома Тиллы. Мне было все равно, что кто-то меня увидит, мне нужны были ответы. Она открыла, одетая в короткую, едва прикрывающую срам сорочку, но мне было уже все равно. Пока я пыталась отдышаться и пила поданную ею воду, потому что не могла перестать всхлипывать, она накинула на себя легкий плащ, усадила меня рядом и спросила: - Что стряслось? - Расскажи мне все, что знаешь, - взмолилась я. - Расскажи, как я попала к троллям! - Разве ты не помнишь? - Я знаю, что мы с отцом ехали к его сестре в соседнюю деревню. Он захотел набрать воды в лесном ручье и мы спешились. Я выгуливала лошадей, а отец отошел к ручью. И пока его не было, на поляне появились тролли и схватили меня. Тилла нервно засмеялась. - Ну надо же, - покачала она головой. - Надо же... У вас не только женихи подлые. Меня словно ударили в живот со всей силы. Я еще ничего не знала, но уже догадывалась. Хотела попросить замолчать, но почему-то не стала. А стала слушать дальше. - На самом деле твой отец предложил тебя в залог одной большой сделки с горными троллями. Мы не верили ему, но кто будет лгать под угрозой смерти дочери? - А потом? - Он солгал, - спокойно сказала Тилла. - Мы предлагали простить половину убытков, но он не захотел возвращать и половину. Мы пригрозили твоей жизнью, но он только обругал нас самыми грязными словами и разрешил делать с тобой, что захотим. Я прерывисто вздохнула. - А Хеннинг? Как он меня спас? Что он там делал? - Хеннинг уже год жил с нами. Со мной, - горько улыбнулась тролльчиха. - Я встретила его как-то на лесной тропе и мы сразу друг другу понравились. Я привела его к себе, и разлепиться мы сумели только через неделю, не меньше. Он так горяч, твой жених! - Она заметила мое смущение. - Ой, прости! Ну, да ты сама скоро это узнаешь! - Продолжай, - тихо попросила я. - Ты просила его жениться на тебе. Зачем? - А зачем вы люди женитесь? Чтобы стать единым целым перед вашим богом. Я хотела стать для него человеком, быть с ним всегда. - И стала предлагать ему мельницы и кобылиц за это? - Так говорят? - как будто удивилась она. - Нет, что ты, откуда у меня мельницы! А лошадь только одна. - Ты же принцесса троллей! - Да, я принцесса троллей, потому что я полукровка. Я могу смотреть на солнце как человек и колдовать как тролль. Но у меня нет золота и шелковых рубах. И когда Хеннинг спросил, что у меня за приданое, я не смогла ничего ему предложить. Я молчала. Не хотела знать дальше, но и замолчать ее не просила. - Твой отец не спешил выполнять свои обещания. Что нам было с тобой делать? Мы уже решили оставить тебя жить с нами, когда Хеннинг пришел и сказал, что хочет жениться на тебе. - И вы отдали меня? Я же добыча. - Какая же ты добыча? - удивилась Тилла. - Ты же разумное существо! - А как же награда? - Я не знала ни о какой награде. Несколько дней после вашего ухода я плакала и не могла понять, почему он не смог за этот год полюбить меня, но полюбил тебя, всего раз увидев. А потом услышала, что твой отец пообещал гору золота тому, кто спасет тебя и женится. Я тихо плакала. Мой Хеннинг, мой спаситель... Тилла погладила меня по волосам. - Почему ты можешь быть такой свободной? - спросила я ее. - Жить с мужчиной, потом взять коня и уехать, потом проводить ночи с другими мужчинами, а когда надоест - вернуться домой. Почему я так не могу? - Потому что ты человек, - усмехнулась Тилла. - Так у вас принято. У людей традиции, у троллей свобода. Ты выйдешь замуж, муж будет тебя кормить, заведешь детей, они вырастут и заведут своих детей. Так заведено. Ты знаешь, какая тебя ждет жизнь. А я нет. Дома теплее, чем в поле. - А я могла бы стать троллем? - У нас ты была бы принцессой троллей! - Почему? - Потому что красивая и смелая. А теперь беги, пожалуйста, домой, тебя уже наверняка всей деревней ищут и скоро придут и ко мне. - Пусть ищут! - заупрямилась я. - Я не боюсь. - Я боюсь, - тихо сказала она. Меня не искали. Я на цыпочках вошла в темный дом, но могла бы не стеречься - отец с Хеннингом заснули прямо за столом, обнявшись и храпя во всю мощь. Дух от них стоял такой, что целое войско могло бы захмелеть. На столе стояли бутыли из-под браги. Ясно, что их примирило. Наутро меня наказали за дерзость за столом. Куда я бегала, никто не спрашивал, но из дому мне теперь было запрещено выходить. До самой свадьбы. Я дождалась, пока мамина сестра придет к нам в гости и сделала последнюю попытку: - А что, если я не хочу замуж? - спросила я ее. - Буду как ты. - Конечно, хочешь, - ответила она. - Ты же хочешь детишек? И муж тебя обязательно полюбит. И ты его полюбишь. Как иначе? Но я уже любила Хеннинга. Прежде. Подумать только, я считала себя самой счастливой невестой среди своих ровесниц! Я плакала каждую ночь. И каждое утро мама приносила к моей постели ведро ледяной воды и заставляла умываться, чтобы я не выглядела опухшей. А в день свадьбы в ведре был снег с ледника, и она так долго терла меня им, что слезы замерзли, так и не выкатившись. В дом принесли огромное бронзовое зеркало, перед которым одевались невесты нескольких поколений, вышитое тесьмой платье и красный плащ - шерсть, из которой он был выткан, еще помнила прикосновения моих рук, когда я была беспечна и еще ничего не знала. Все ушли из дома, не забыв запереть меня, а я стояла в одной сорочке перед зеркалом и с отвращением смотрела на тяжелое платье. За окном заржала лошадь, и я обернулась, ожидая увидеть кого угодно, но только не Тиллу. Она сидела верхом, одетая в то же самое, в чем приехала к нам: белые кожаные юбки, меховые накидки, оставляющие открытым живот, гору украшений. И волосы у нее были распущены. А в черных глазах сверкало любопытство и сочувствие, которые я тогда приняла за презрение. Неужели она собралась уезжать именно в день моей свадьбы? Она подъехала совсем близко к окну и смотрела на меня. А я смотрела на нее. А потом подняла красный свадебный плащ, накинула на себя и перебралась через подоконник прямо на лошадь. - Держись крепче, - сказала Тилла, и я обняла ее за спину. Лошадь с места перепрыгнула через забор и помчалась по улице, вздымая клубы пыли. Так я стала принцессой троллей.