Подруги Лины — Мелиса и Юля, постоянно находились рядом с ней и естественно они не отошли даже при разговоре Гвоздич со свитой Москаля. Кроме того они и сами активно участвовали в беседе, смеялись так же как и другие и возможно в чем — то превосходили их по уровню общения. Ермолаев никогда не принимал в этом участие и понятно, по какой причине. Он общался лишь с Федей, с которым сидел за одной партой и ему этого хватало. Увидев, что Лине некогда его слушать, Слава отвернулся от компании и пошел, обратно не оборачиваясь. Сказать, что Федя долго смеялся над попыткой Ермолаева поговорить с Линой, значит, ничего не сказать. Весь классный час он только и делал, что обсуждал это и хвалился победой в споре, ведь все- таки он оказался прав.
Слава богу, этот день закончился! Во всяком случае, Слава был рад этому факту. Вдруг его тело остолбенело, в горле застрял ком, который никак не хотел исчезать. Прямо перед ним стояла Лина. Одна. Без Юли и Мелисы. Без этой троицы. Одна и в этом слове было его спасение. Он не знал, как подойти к ней, как сделать тот самый первый шаг. Однако Слава понимал — другой возможности у него не будет. Ермолаев решил, что вот он тот самый момент. Твердой походкой он направился к ней. И все — таки она была необыкновенной. Вблизи просто куколкой. От этих мыслей Слава невольно улыбнулся. Очевидно, Лина почувствовала эмоции Ермолаева и, подняв глаза, посмотрела на него. Эти глаза он запомнил на всю жизнь. Голубые, окруженные длинными пышными ресницами глазки Гвоздич смотрели прямо на него. Нежный румянец ее щек, пухленькие чуть красноватые губки все это было перед Славой в такой близости, что он бы мог и не сдержаться от поцелуя.
— Чего тебе? — спросила слегка раздраженным тоном Лина.
Слава моргнул. Что ему было делать? Заговорить с ней он даже теперь не смел. Она казалась ему невероятным божественным существом. Разве может девушка быть настолько красивой? Нет. А Лина могла, и это в ней и привлекало.
— Ну чего ты стоишь столбом? — разозлилась она. — Тут тебе не картинная галерея.
— Привет, Лина — наконец хоть что-то выдавил из себя Ермолаев.
Однако у Гвоздич данная реплика не вызвала никаких чувств. Она прошлась оценивающим взглядом по Славику. Ухмыльнулась и сказала:
— Ну, привет.
— Погода хорошая.
Лина кивнула и уставилась в экран смартфона. Слава понимал, что это фиаско. О чем говорить дальше? К счастью повод нашелся сам.
— Ермолаев, а что все-таки тебе нужно? — как бы невзначай спросила Лина и даже посмотрела на него.
— Лин, — начал Ермолаев, от волнения его голос стал немного скрипучим, ладони потихоньку становились влажными и весь он сам, кажется, начал покрываться розовыми пятнами. Однако он не сдался и, заглотнув побольше воздуха, продолжил говорить:
— Мы давно с тобой учимся вместе.
— Надо же, а я и не заметила! — усмехнулась Лина.
Слава тоже улыбнулся. Хотя в реплике Лины юмора явно не было.
— И я давно хотел тебе сказать. Ты очень красивая.
— Ермолаев, — скривилась Лина. — Ты говоришь со мной только две минуты, а я от тебя уже устала. Все давай. Пока.
Наклонив голову набок и повесив маленькую черную сумочку на запястье, она встряхнула темно каштановые волосы, и уже собиралась было уйти. Но Слава не дал ей этого сделать. Он схватил её руку и прижал к себе. Этого он от себя не ожидал. Но, черт, это было приятно. Ермолаев чувствовал ее запах, трепет и всю мягкость ее волос, он даже чувствовал биение ее сердца. Рука коснулась тонкой талии, облаченной в легкую кожаную курточку.
— Ты мне очень нравишься, — шепотом сказал Ермолаев и, нагнувшись, хотел ее поцеловать. Однако Лине инициатива парня не понравилась, она оттолкнула его от себя и чуть ли не с визгом закричала:
— Ты что себе позволяешь? Как ты со мной обращаешься?
Вдруг из дверей школы выскочили Мелиса с Юлей. Возможно, они видели происходящее и спешили на выручку к подружке.
— Лина, что случилось? — спросила Юля, заботливо осмотрев Лину.
— Ты представляешь, этот урод хотел меня поцеловать, — возмутилась Гвоздич, кивнув в сторону Славика.
Тот стоял, как вкопанный и не решался на то, чтобы просто убежать.
— Ермолаев, что ли? — усмехнулась Мелиса.
Подруги вместе так громко засмеялись, что их голоса были слышны, по меньшей мере, всей школе.