Восемь «Детей маски», четыре дворцовых стражника и два хранителя погибли при покушении. Бал-маскарад был отменен. Сэр Рэйнхолд уже поклялся, что, несмотря на видимость, Кирения не имеет ничего общего с покушением, и что у них осталось намерение соблюсти мирный договор. Король Эзеро лично послал голубей с сообщением, подтверждающим обязательство по исполнению договора.
Пока я сижу и жду, совет консулов собирается на экстренное собрание, чтобы определить дальнейшие действия Галандрии, также как и мое будущее.
Я беру ослабевшую руку отца. Доктор сделал замечательную работу, но рана выглядит как воспаленный рубец. Всю оставшуюся жизнь, будет ли она длинной или короткой, мой отец будет носить рваный шрам на щеке.
Что он будет делать, когда очнется и увидит свое новое лицо? Посмеет ли король Феннрик Прекрасный появиться на публике? Или он тоже будет носить маску?
Раздается стук в дверь, и она открывается. Оставшиеся члены попечительского совета заходят в комнату.
− Совет принял решение? — спрашиваю я.
− Да, − отвечает лорд Ройс.
Мне не нужно долго слушать его, это формальности. Я вижу кипящую злость в выражении лиц лорда Мерсендера и лорда Квинлана, и по тому, как другие члены совета смотрят куда угодно, только не мне в глаза, я уже знаю ответ.
−…совет склонен полагать, что покушение было совершенно людьми, все еще верными лорду Финли, не киренийцами, а значит, мы будем соблюдать мирный договор, − закончил лорд Ройс.
Я киваю. Никто не говорил непосредственно со мной о лорде Финли, бывшим Хранителем моего отца, но я слышала шепот служащих о его предательстве. Многие из них присутствовали при его казни.
− Люди лорда Финли не организованы и глупы, − замечает лорд Мерсендер. — Я не сомневаюсь, что киренийцы стоят за атакой.
− Ваше мнение по этому поводу уже прозвучало, и мы отвергли его, − лорд Ройс смотрит бесстрастно на лорда Мерсендера. — Простите меня, но никто в этой комнате не верит, что вы можете быть объективным, когда речь заходит о принцессе.
Лорд Мерсендер смотрит на него, но ничего не говорит.
Я не выражаю хранителям протеста, никаких признаков, что в решении послать меня в Кирению чувствуется, будто они только что подписали приказ для моей казни. Вместо этого я киваю и выражаю им свою благодарность за быстрое принятие решения.
Один за другим, Хранители, кланяясь, выходят из комнаты, а я пытаюсь унять свои трясущиеся руки.
Позади меня кто-то прочищает горло. Я поворачиваюсь и вижу, что лорд Мерсендер, лорд Квинлан и лорд Ройс остались в комнате. Лорд Мерсендер пододвигает стул и садится рядом со мной.
— Они дураки, − говорит он, бросая яростный взгляд на лорда Ройса. — Запомните мои слова, если мы пошлем ее в Кирению, из этого выйдет только предательство и потеря.
− Сам король подтвердил помолвку, − говорит лорд Квинлан. — Я бы не хотел ничего больше, чем объявить войну Кирении, но мы должны двигаться вперед.
Он поворачивается ко мне.
— Совет приказал мне следить за мерами безопасности, пока Вы направляетесь в Кирению, и у меня есть план, как гарантировать Вашу безопасность.
Я смотрю на лорда Мерсендера. Судя по его угрюмому виду, неважно, в чем заключается план, но он не одобряет его.
− Что это? − спрашиваю я.
При этом лорд Квинлан смотрит на лорда Мерсендера.
− Оставьте нас, − говорит стоящим у кровати моего отца стражникам лорд Мерсендер.
После того, как лорд Ройс закрыл дверь за ними, лорд Мерсендер продолжил:
− План известен только лорду Квинлану, мне и лорду Ройсу, − начинает он осторожно.
— Это не то, что должно быть известно всем остальным или другим хранителям, − он останавливается, прежде чем добавить, − ты когда-нибудь думала, почему тебя заставляли носить маску?
− Конечно, − отвечаю я, пораженная сменой темы. — Я помню, что спрашивала Вас об этом в детстве много раз.
− Ты больше не ребенок, Вилха. — Взгляд, которым он одаривает меня, как будто является приглашением, которое всегда оттягивали.
Я шепчу слова и в моем голосе вопрос:
− Почему меня заставляли носить маску?
В ответ он смотрит на лорда Ройса и лорда Квинлана. Лорд Ройс говорит:
− Время пришло.
Лорд Мерсендер кивает и поворачивается ко мне.