— Принцесса! — резко говорит Арианна. — Уже почти полдень!
Я вздыхаю и завязываю маску обратно. Каждую пятницу в полдень я появляюсь на балконе дворца перед толпой людей. Пристальные взгляды словно агония. Люди смотрят на меня, словно я не человек, которого они хотят узнать, а из-за жуткого любопытства, как на урода, который и интригует, и отталкивает их. Мужчины держат своих детей крепче, боясь, что слухи могут быть правдой, и у меня есть способности навредить их семьям. Красивые женщины пристально смотрят на меня, чувствуя себя отодвинутыми на задний план красотой моих драгоценностей и платьев. Крестьяне поклоняются мне и оскорбляют меня, выкрикивая пожелания добра и зла в равной степени.
Никто из них не хочет заглянуть под костюм Принцессы в маске и увидеть под ним девушку.
* * *
Скандирование становится громче до тех пор, пока не кажется, что стены дворца трясутся в ожидании. Я спешу вниз по коридору с Арианной и Веной, следующим за мной. Группа дворян, которые пришли, чтобы призвать моего отца, уносится с нашего пути. Одна женщина осторожно подносит руку к глазам, когда мы проходим рядом, в случае, если я внезапно решу сорвать маску и проклясть всех своим уродливым лицом.
Патрик стоит перед всеми охранниками у входа на балкон. Его черные волосы, широкие плечи и сильные руки и ноги дают отчетливое представление, что он солдат.
— Добрый день, Принцесса, — его голос формальный и он кланяется соответственно.
Я киваю.
— Добрый день, Патрик, — я пытаюсь соответствовать тону его голоса.
— Вы присоединитесь сегодня к нам на балконе? — Вена стоит за мной, прячет прядь коричневых волос за ухо.
— Не сегодня, — отвечает он, хотя смотрит на меня, пока говорит.
— Жаль, — говорит Вена поющим голосом. — Шальная стрела может стоить риска, если это вы придете на помощь даме.
— Шальные стрелы — это не то, о чем стоит шутить, — говорит Патрик сухо. — Особенно в то время, когда принцесса стоит рядом с вами.
— Конечно. Пожалуйста, простите меня, — Вена делает реверанс в моем направлении, но я читаю раздражение в ее глазах.
— Простите, что задерживаю Вас, мадам Арианна, — говорит Патрик и бросает краткий взгляд в ее сторону. — У меня есть сообщение для принцессы. Нам придется отменить нашу тренировку сегодня, — он останавливается, и я вижу разочарование в его глазах. — После Вашего появления на балконе, король требует Вашего присутствия в его кабинете. Мы перенесем наш урок в начало следующей неделе.
Я кратко киваю, как будто он просто обычный охранник.
Патрик кланяется и уходит, и пока Арианна раздает указания другим охранникам, Вена наклоняется близко, ее глаза задерживаются на удаляющейся фигуре Патрика.
— Во время ваших тренировок упоминает ли он кого-то? Он уже совершеннолетний. Обручен ли он?
— Я не знаю. Я не интересуюсь его личной жизнью, — говорю я, с сожалением понимая, что это правда. Я отворачиваюсь, не желая обсуждать Патрика больше.
Арианна приказывает охранникам открыть двери на балкон, и нас встречает запах дождя и мокрого камня. Приветствие толпы внизу смешивается с ревом ветра. Вена держит зонтик над моей головой, и я делаю шаг вперед.
Даже в дождь двор заполнен. Люди по-прежнему пробиваются сквозь позолоченные ворота, мимо садов и фонтанов, и до каменных ступеней, где стоит линия дворцовой стражи.
Крестьяне, одетые в простую одежду, смешаны с богатыми дворянками Аллегрии, которые принесли их собственные зонтики пастельных цветов. Несколько мужчин и женщин, по-видимому, паломники, судя по их иногородней одежде. В самом начале толпы несколько мужчин одеты в коричневые плащи и маски, сделанные из золотой нити. Я знаю, что они «Дети маски», культ посвященный Принцессе в маске.
Я рассматриваю маски, которые одели некоторые женщины в толпе: просто костюмированные те, что у купечества, и инкрустированные драгоценностями, меньше чем мои маски, те, что у дворянок. Крик поднимается в моем горле, вырываясь на свободу. Но я проглатываю его, потому что поймет ли кто когда-нибудь?
— Улыбайся и маши, ради Элеоноры, — шипит Арианна мне на ухо. — Перестань стоять там, выглядя так, как будто тебя ведут на плаху.
Я подчиняюсь и заставляю себя махать. Толпа, состоящая из двух мужчин, каждый из которых держит под руку третьего. Все трое выглядят рванными и грязными. Но у третьего в кровь разбит нос, его левый глаз распух, его губы в синяках. Его рубашка порвана, и он борется, чтобы освободиться и других двух.