Первый мужчина говорит:
— Принцесса в маске, мы хотим сообщить о преступлении, — и он встряхивает третьего. — Этот мужчина украл зерно у семьи в нашей деревне. Один из самых маленьких заболел от голода и умер. Этот человек виновен в убийстве!
— Мы пришли сюда, чтобы требовать справедливости! — второй мужчина повышает голос. — Снимите маску и прокляните его! Дайте ему наказание, которого он заслуживает!
В толпе наступает тишина. Даже ветер прекращает реветь. Ужас сжимает все внутри, когда его слова достигают меня. Я хватаюсь за перила балкона и смотрю вниз на избитого и кровоточащего мужчину, который смотрит на меня напуганными глазами. Мужчины, которые держат его, суеверны. Тем не менее, они не просят об исцелении или благословении, как некоторые из них раньше.
Они просят меня убить этого человека.
Несколько женщин хватают своих детей и спешат прочь. Несколько других горожан закрывают глаза.
— Я не пытался убить кого-нибудь, — кричит окровавленный мужчина, в то время как его похитители ставят его на колени. — Я был голоден!
— Все голодны! — кричит крестьянка в толпе. — Все за исключением Эндевинов и богачей!
Арианна сжимает мое плечо железной хваткой.
— Скажи что-нибудь! — шипит она. — Пока все это не стало скверным.
Я смотрю на толпу. Воздух наполнен молчаливым ожиданием. Я открываю рот, но слова не выходят.
Арианна проклинает меня сквозь зубы и затем кричит на мужчин внизу.
— Отведите его в здание суда, если вы чувствуете, что он причинил вам зло. — Она начинает тащить меня обратно во дворец. — Зайдите внутрь, если не желаете стать причиной еще одной смерти.
Раздаются громкие вздохи охранников и Вены. Арианна бледнеет, поскольку понимает, что произнесла вслух ужасное.
— Ваше Величество, — говорит она, на сей раз используя надлежащий титул. — Я прощу прощения. Я перешла границу.
Я слепо киваю и следую за ней обратно во дворец. Вена спешит прочь, бормоча что-то о поручениях.
После того как она уходит, я понижаю свой голос и спрашиваю Арианну:
— Она умерла? После того, что случилось, Ринна умерла?
Арианна отказывается смотреть мне в глаза.
— Ваш отец желает видеть Вас в своем кабинете. Вы же не хотите заставлять короля ждать.
— Пожалуйста, — я умоляю. — Никто не говорит о ней со мной.
Арианна вздыхает.
— В мои обязанности не входит задавать вопросы, — говорит она осторожно. — Но вскоре после… этого инцидента, Лорд Мерсендер сказал мне, что Ринне пришлось вернуться в ее деревню в связи с семейными обязательствами.
— И ты веришь ему? — шепчу я.
Арианна не отвечает. Но я читаю правду в ее глазах и знаю, что, как и многие другие, она верит в то, что я чудовище.
Глава 4
Вилха
Всю мою жизнь мне было запрещено показывать свое лицо. Но я не знаю, почему. Все, что я знаю о своем рождении, было связано со скандалом. В то время как моя мать, королева Астрид, рожала в своей постели, мой отец приказал, чтобы Опаловый дворец был очищен от всех придворных работников. Несколько членов совета консулов были вызваны во дворец, и ни слова не было слышно ни от них, ни от моего отца в течение двух дней. Каждый в Аллегрии предполагал, что моя мать умерла, и ребенок, которого она носила, возможно, тоже.
Но на третий день мой отец, король Феннрик Великолепный, появился на балконе. Уставший и измученный заботами, он заявил, что королева Астрид, несмотря на то, что серьезно болела, жива и родила здоровую девочку, которую они назвали Вилхамина. Когда моя мать, наконец, появилась на публике, она была неузнаваема. Пропала Астрид Великая, сильная королева, правящая с изяществом и состраданием. Она была настолько бледна, от нее осталась одна тень. Мой отец сказал, что она была ослаблена рождением ребенка и еще не восстановилась.
Большинство горожан в Аллегрии поверили бы ему, если бы не паж, которого послали передать сообщение, чтобы вызвать Хранителей. В следующую ночь он напился в таверне и громко клялся тому, кто его слушал, что слышал, как король кричал по поводу рождения своего первого ребенка. Что ребенок не благословленный, а проклятый.
Когда меня, наконец, показали публике, на мне была надета крохотная, инкрустированная опалами маска. Официального заявления по поводу маски так и не дали. Королевские чиновники, которые сами недоумевали от решения моего отца скрыть мое лицо, предполагали, что это был трюк, план короля Феннрика, чтобы получить больше славы и известности для Галандрии.
Но многие помнят слова пажа, который исчез вскоре после пьяной исповеди, и начали ходить другие слухи. Некоторые верят, что я родилась с дефектом лица, и мой отец, с разбитым сердцем от того, что его прекрасная внешность не перешла по наследству, постановил, что я должна носить маску, чтобы скрыть свое уродство. Другие верили, что моя мать взглянула на меня и серьезно заболела, прожив затем достаточно, чтобы родить сына, моего брата, наследника, принца Андрея; и что маска обеспечивает защиту всем остальным, чтобы их не постигла та же участь, что и королеву.