Это было много лет назад, когда он нашел меня плачущей около реки Элеаноры. Серена ударила меня и назвала бесполезной слугой, которая ничего не стоит − слова, которые миссис Огден повторяла тысячи раз. Я проплакала на плече Гордона, и он поклялся, что в словах Серены не больше смысла, чем у пьяного психа.
− Но она права, − говорила я. — У меня никого нет. Я не могу рассчитывать, что выйду замуж, не без приданного. Я проведу всю свою жизнь здесь, если хозяйка не выгонит меня раньше.
− Ты не одна, − возразил Гордон. — У тебя есть я, и я не позволю чему-либо случиться с тобой. Когда мне будет семнадцать, я женюсь на тебе. Я обещаю.
Я снова посмотрела на карету. Гордону исполнилось семнадцать несколько месяцев назад, и от растущего напряжения между нами я думаю, он помнит свое обещание так же живо, как и я. Но он все еще молчит. И я не совсем уверена, что отвечу, когда он спросит.
Я знаю, что чувствую больше, чем просто привязанность, к Гордону. Любовь ли? Иногда я задаюсь вопросом, способна ли я вообще любить кого-то. Я рано поняла, что, если я собираюсь выжить, несмотря на издевательства хозяйки, я должна взять маленькую девочку, которая плакала и жаждала любви, и спрятать ее подальше, очень глубоко внутри себя, где никто ее не найдет.
Все эти годы спустя, мне интересно, существует ли еще эта девочка.
С наступлением утра лес редеет и уступает место сельским угодьям, вскоре после которых показались пологие холмы. Я поднимаюсь на очередной холм, не упуская с поля зрения карету Огденов, и внезапно понимаю, что я в Аллегрии.
Я выросла, слушая рассказы о величестве Аллегрии. Но ничто не подготовило меня к виду, который открывался, когда я проходила через городские ворота. Серые каменные здания с золотыми шпилями, уходящими в синее небо; и мощеные улицы, украшенные осколками простых лавандовых опалов, блиставших на солнце.
Горгульи, взгромоздившиеся на верхушках железных светильников и каменных зданий, смотрели на толпу внизу со злой ухмылкой. Улицы забиты каретами, и город пахнет жареным мясом, конским навозом, немытыми телами и теплым, сладким запахом свежих яблочных пирогов. Натянутые через всю улицу плакаты желали принцессе Вилхамине счастливого дня рождения. На женщинах были костюмированные маски, их платья пастельных цветов отражались в витринах магазинов. Несколько фигур в коричневых плащах и золотых резных масках стояли на углу улицы, и я на секунду остановилась, увидев их. Они, должно быть, «Дети маски». Я слышала о них, но никогда не видела прежде.
Продавцы зазывают прохожих, умоляя купить у них товар. Толстяк, перевозящий стопку разноцветных вееров, прыгает передо мной. Он протягивает один, сделанный из перьев павлина и белого кружева, и кричит:
− Официальные веера бала в честь дня рождения! Прикроют Ваши глаза и защитят Вас от проклятия Принцессы в маске! Всего пять вортингов!
Все, кажется, пытаются нажиться на дне рождения принцессы. Один продавец демонстрирует повозку костюмированных масок на улице, крича, что если женщины оденут их, они окажут честь Принцессе в маске. Другие продают ленты в волосы цвета молочной лаванды или переливающиеся бледно-голубые, приговаривая:
− Пусть ваши волосы будут украшены лентами официальных цветов дома Эндевинов!
Все дворянки вокруг меня лихорадочно хватаются за безделушки. И я не могу отделаться от мысли, знает ли кто-то из них, сколько семей в Тулане будут голодать сегодня.
Мистер Блэквилль устроил нас в месте под названием отель «Фонтан», названный так из-за близости королевского фонтана, где вода струится из уст каменной статуи короля Феннрика.
К тому времени, как я нашла карету, хозяйка Огден уже заселялась в отель.
− Элара, подними чемоданы, − приказала она. — Наши комнаты на втором этаже. Мистер Блэквилль зарезервировал только три, так что ты будешь спать на полу, в комнате Серены.
− Я подниму чемоданы, − говорит Гордон, спрыгивая с кареты. — Они тяжелые и тогда Элара может…
− Чепуха, − говорит хозяйка Огден, − иди внутрь и отдохни с Гарольдом. Элара сильна, как бык, и не намного красивее.
− Лучше быть сильной, как бык, чем глупой, как осел, − возражаю я, подхожу к карете и достаю свою сумку.
— Иди внутрь, − говорю я Гордону, отодвигая его руки, − мне не нужна твоя помощь.
− Тебе никогда не нужна моя помощь, − отвечает он. Вздыхая, он уходит, и негодующая миссис Огден следует за ним.
Возможность сходить в тюрьму выпадает днем позже, когда на обеде из кроличьего рагу и сыра, Серена жалуется, что она хочет декоративный веер на бал в честь дня рождения.
− Во всем городе они уже проданы, − дуется она. — Мы должны были купить один в тот же день, как приехали. Я не хочу быть единственной девушкой, у которой его нет.
− В самом деле? Странно, − говорю я, придумывая на ходу. — Я слышала, парочка аллегрийских дворянок говорили, что послали своих слуг через весь город в магазин, в котором они еще остались.
Я смотрю вниз на рагу. Я сажаю семя, позволяя им поверить, что следующая мысль будет их собственной.
− Элара сходит за ним утром, дорогая, − говорит мистер Огден, засыпая от своей третьей кружки эля. — Король завтра говорит речь на площади Элеаноры, ты не захочешь пропустить это.
Я игнорирую Гордона, который смотрит на меня подозрительно, и незаметно бросаю взгляд на миссис Огден. Я провела всю свою жизнь, изучая ее. Если я дам понять, что действительно хочу это поручение, она проследит, чтобы до конца поездки я видела только стены этого отеля.
− Но этот магазин на другом конце города! − я протестую. — Это займет все утро…
− Ты сделаешь то, что тебе приказано, и купишь веер, − отрезает миссис Огден. — Серена просит о таком пустяке, который она вправе требовать, и ты воротишь нос, как будто делаешь это всю свою жизнь…− она остановилась, внезапно понимая, что несколько столов вокруг нас замолчали.
Я разочарованно бормочу, что согласна. Ничего на моем лице не выражает триумф, который я испытываю.
Позже, когда я иду спать, Гордон встречает меня у подножия лестницы.
— Что ты планируешь на завтра? — шепчет он.
− Что ты имеешь в виду?
− Ты точно знаешь, о чем я. Сейчас Огдены думают, что это была их блестящая идея, дать тебе свободный день в городе.
− Это была не моя идея, что я должна искать все утро этот проклятый веер, чтобы удовлетворить последнюю прихоть Серены.
Гордон усмехается, и его глаза мерцают.
— Так на самом деле и есть. И я не думаю, что ты хочешь помочь Серене. Ты что-то запланировала на завтра. Я просто хочу знать, что именно.
− У меня есть пара дел, о которых я должна позаботиться, − говорю я.
Ухмылка Гордона исчезает, будто я его подвела.
— Когда ты научишься доверять тому, кто заботится о тебе, настолько, чтобы сказать правду?
Я отвожу взгляд.
— Я доверяю тебе, Гордон.
Я оставляю его стоящим у подножия лестницы, зная, что соврала, и никто из нас этому не поверил.
Глава 10
Элара
Когда я просыпаюсь на следующее утро, я осторожно натягиваю сапоги и беру свой рюкзак, стараясь не потревожить Серену, которая еще спит. Спустившись вниз, я уже собираюсь выйти, когда Маринда, хозяйка отеля, просит меня следовать за ней в кухню, где ждет мужчина в черном плаще.
− Это Гюнтер из королевского приюта. Он здесь, чтобы посмотреть, как вы устроились.
Гюнтер кивает. У него бледное, рябое лицо и равнодушные карие глаза, которые бесстрастно блуждают вверх и вниз по моему телу.
— Ваше пребывание в Аллегрии проходит хорошо? − спросил он, когда его взгляд, наконец, остановился на моем лице.
— Да, спасибо.