Вилха сможет поговорить с Хранителями, когда мы поменяемся с ней местами.
А с меня хватит их до конца жизни.
После моего танца с Эзеро, я подошла к помосту, надеясь, что с этой точки смогу обнаружить Вилху. Но вместо этого нашла Руби, которая стояла одна и слезы текли по её щекам.
— Руби, что случилось?
Руби повернулась и прижалась ко мне:
— Я пошла обнять бабушку и случайно опрокинула на неё напиток. А она накричала на меня и сказала, что я никогда не буду хорошей принцессой.
Я осмотрела комнату в поисках Женевьевы. Стефан стоял раздражённый в окружении группы девушек дворянок. Снова.
— А где твоя мама?
— Она и Леандра сопровождают бабушку в её покои, чтобы она смогла переодеться, — сказала Руби сквозь приглушённые рыдания. — Они пытаются успокоить её.
Я обнимаю Руби. В какой любящей обстановке я была у Женевьевы и всех остальных Страссбургов, что просто смешно, что они все позволяют Эудоре так потакать собой.
А может это я смешная. А может так поступают королевские семьи, позволяя Эудоре как самой старшей, проливать свой яд везде, неважно кого она заденет при этом.
Но смотря как плачет Руби, я напоминаю себе, что когда наконец пойму что если я не смогу уйти от хозяйки Огден и плохого обращения, которым она устелила мой путь, мне по крайней мере не нужно будет её слышать. Это был тот день, когда я закрыла свои уши и начала готовить её слова в моей воображаемой кухне.
— А потом бабушка сказала….
— Твоя бабушка — дура, — прерываю я её, и рот Руби отвисает. — Руби, послушай меня. — Я сажусь на корточки перед ней. — Когда она будет говорить с тобой, я хочу чтобы ты кивала, вежливо улыбалась, а затем забывала все, что она тебе говорила. У твоей бабушки нет ни грамма чувств и доброты. Ты поняла? — Руби кивнула, и я продолжила. — Ты когда-нибудь замечала, как трясётся ее шея, когда она говорит, прямо как у индюшки?
— Наверное, — говорит Руби, икая.
— В следующий раз, когда она будет кричать на тебя, я хочу чтобы ты смотрела на её шею и представляла безразмерную индейку. Кулдыкающую. Хорошо?
Губы Руби изогнулись в ехидной усмешке: — Кулдык, Кулдык.
Нас прервал официант и предложил аперитивы, которые лежали на подносе доверху наполненном виноградом, инжиром и оливками. Я посмотрела на танцевальный зал и увидела девушку в темном плаще с одетым капюшоном и бело-серебряной маской. Она стояла одна в центре и смотрела на нас. Затем она повернулась и вышла из комнаты.
Вот оно. Время идти.
Все так внезапно, слишком быстро. А самое худшее в этом, что я не могу ни с кем попрощаться, даже со Стефаном. Они никогда не узнаю, что «я» когда-то существовала.
Я крепко обняла Руби, последний раз улыбнулась ей и спустилась с помоста, быстро пошла через толпу, минуя лорда Ройса, который покинул свою точку обзора и сосредоточенно разговаривал с сэром Рейнхольдом.
В фойе, девушка стояла в темном углу под портретом Эзеро и Женевьевы. Но это была не Вилха, она точно была не одна. Она страстно обнималась с одним из тех официантов, который только что предлагал мне и Руби аперитивы.
— Принцесса, — выдохнула она, когда увидела меня, и они тут же разошлись. — Мне так жаль, я не видела, что Вы здесь стоите.
Официант пробормотал извинения и поспешно поправил одежду.
— Пожалуйста, принцесса, — девушка умоляла. — Мой отец намерен выдать меня замуж в хорошую семью. Он будет так зол если узнает… — её глаза указали на официанта, и она нервно сглотнула.
— Конечно. Вашему секрету ничего не угрожает, — говорю я, чувствуя себя непроходимой дурой.
Девушка улыбнулась и поклонилась. — Спасибо, принцесса. Мы как раз собирались подышать свежим воздухом. — Она потянула его за собой, и они пропали в темноте. Я задержалась в фойе, глядя на портрет Женевьевы и Эзеро, и мысленно перечислила все, что я хотела бы сказать Вилхе, если у меня будет время. Не позволяй Эудоре давить на тебя. Леандра надоедлива, но не хочет ничего плохо. Женевьеве ты определенно нравишься и она будет хорошей наперстницей. А Стефан…
Мягкое прикосновение к моему плечу выдернуло меня из размышлений.
Пора. Я оборачиваюсь, и это опять не Вилха.
Это лорд Мерсендер и лорд Квинланн, и я проклинаю себя за свою глупость. Я должна была понять, что в тот момент, когда я уйду из толпы они найдут меня.
Выражение на лице лорда Мерсендера была спрятано за его клетчатой черно-золотой маской, пока он тяжело дышал. — Поистине Вилха, ты озаряешь сегодня весь мир. Не сделаешь ли ты мне одолжение и не потанцуешь ли со мной?
Я колеблюсь, желая, чтобы Вилха была здесь. Я все ещё не уверена, что смогу обдурить лорда Мерсендера. И какова будет его реакция, когда он поймёт, что я Элара, и что Вилха пропала без вести?
— Вообще, принцесса, — говорит лорд Квинланн, выходя вперёд. — Возможно ли переговорить с вами с глазу на глаз?
Я двигаюсь ближе к лорду Квинлану, мысленно благодаря его за причину быть дальше от лорда Мерсендера.
— Конечно, — говорю я.
Глава 52
Вилха
Я уже наполовину забралась по скале, как мой плащ застревает. Я дергаю его и он начинает рваться. Несколько галек падают вниз по скале.
— Что это было? — доноситься голос Морана.
— Твое воображение, — говорит Гарвин.
— Нет, я думаю я видел тень. Там за одним из валунов, — настаивает Моран, и я прижимаюсь к скале так сильно как могу, что галька впивается в мои руки. — Я видел что-то, я точно знаю это.
— Говорят, что на этом пляже есть приведения, — доноситься голос Джаромила. — Говорят, что призрак Королевы Рован скитается в этих скалах. Видите тот огромный камень в воде? Он назван в её честь.
— Заткнитесь, вы все, и идите поищите какой-нибудь еды, — отрезает Гарвин. — Разведите огонь. Это отпугнёт твоего призрака.
Мужчины стали тише, будто они начали охотиться, и я старалась не шевелиться, на случай если кто-то остался смотреть на тени. Потом я услышала, как Гарвин приказал остальным, что они нашли достаточно еды, я продолжила взбираться, стараясь быть как можно тише. Мои руки тряслись от того, что так долго поднимались вверх, а моё платье и плащ были сырыми и тяжёлыми, тянувшими вниз. Я напомнила себе, что если смогла поднять двадцати фунтовый меч, то смогу и забраться по этим ступеням.
Собрав последние силы, я вскарабкалась на последние ступени и, собрав в себе силы, пошла к пещере.
Мои ладони кололи и ноги болели. Но знание того, что в ста шагах сидят несколько мужчин, которые хотят моей смерти, делали меня слабой. Но все же я заставила себя встать, отлепить тяжёлый плащ, найти стену, где я поняла что у меня появилась ещё одна проблема. Тучи затмили небо, закрывая свет луны и я не могу найти опал. Я отчаянно ощупываю все вокруг руками, оцарапывая мои руки об острые камни, пока наконец не признаю, что просто не могу найти опал.
Я падаю на мокрый песок изнеможённая. Возможно я была дурой, веря в то, что смогу спасти Элару. Ради какого состязания, против кого я?
Я представляю воображаемого темного врага, с которым я сражалась все ночи напролёт в опаловом дворце. Кто желает мне смерти? Неужели Гарвин и его люди получают приказы от Хранителей? Или теперь кто-то из Кирении командует ими?
Где-то вдалеке, в темноте, начинает играть флейта. Возможно один из стражников развлекает остальных пока они ждут. Это одинокая, грустная песня. И я представляю другие звуки, которые мы услышим через несколько часов. Шипение горящего дерева, рёв скачущих языков пламени — искры разгорающейся войны. Траур Киренийской королевской семьи (а будет ли он?) по умершей принцессе в маске.
Хотя она может никогда этого не узнать, Элара спасала меня эти несколько недель. Она дала мне время узнать, что я не настолько бесполезна, насколько я о себе думала. И где теперь человек, который спасёт её?
Словно в ответ, облака расселились, освобождаю луну, серебряную как монета в ночном небе. Лунный свет разлился и осветил все вокруг, в том числе и пещеру серебристо-белым цветом. Но только на секунду.