Слабое весеннее солнце светит над статуей моей мамы, и я пытаюсь найти в ее каменном лице сходство с собой. Нет такого закона в Галандрии, с его богатой историей сильных королев, что корона переходит к первенцу сыну. Ни один закон не говорит, что я, как старшая, не могу стать коронованной принцессой Галандрии, и однажды моя собственная статуя будет в этом саду, рядом со статуей моей мамы. Тем не менее, временами в моей голове появлялись мысли, что мой брат Андрей в один прекрасный день будет править Галандрией. Что следующей статуей, которая украсит сад Королевы, будет статуя жены Андрея.
Ветерок шевелит ветви, заставляя цветки с яблоней падать, кружась, и на секунду кажется, что статуя моей мамы плачет розовыми лепестками. Ее губы сжаты. Ее волосы уложены на голове, ее подбородок поднят, и ее руки опущены по бокам. Она выглядит сильной, как будто она могла смутить взглядом целую армию, одной лишь силой своей воли.
Я не вижу себя в ней.
* * *
Несколько минут спустя, когда я смотрю на пустое место, где никогда не будет моей статуи, я слышу что-то позади себя. Я оборачиваюсь и вижу приближающегося лорда Мерсендера. На нем одета толстая изумрудно-зеленая мантия, определяющая его как члена совета Хранителей.
Появления лорда Мерсендера многих сбивает с толку. Его гладкие черные волосы, бледное лицо и могильный образ многих смущает. Но они не знают его так, как я. Как хранителя опаловых шахт и, следовательно, покровителя богатства Галандрии, безопасность семьи Эндервин, в значительной степени, лежит на его плечах.
− Вы звали меня, Ваше Величество?
− Пожалуйста, не называйте меня так, − говорю я. — Не сегодня.
− Хорошо, Вилха, − он делает паузу. — В последний раз, когда я видел тебя, ты также сидела здесь.
− У меня скоро тренировка с Патриком, − отвечаю я, касаясь легкой красной бархатной маски, которую мне позволяли носить в течение наших уроков.
— К тому же, − я направляюсь к статуе своей матери, − я хотела посмотреть на нее, пока все еще могу.
− Я понимаю, − лорд Мерсендер садится на скамейку рядом со мной. — Значит, твой отец сказал тебе?
Я киваю и слезы, которые я сдерживала последние несколько дней, начинают течь. Лорд Мерсендер терпеливо ждет, как он делает это обычно.
— Отец сказал, что я услужу Галандрии, выйдя замуж за принца Кирении, − говорю я, когда восстанавливаю свое самообладание.
− Киренийцы — собаки, − отвечает он, и я читаю гнев в его глазах. — Их законное место под сапогом Галандрии.
Я поворачиваюсь к нему.
— Пожалуйста, может, Вы сможете заставить его передумать?
− Ты переоцениваешь мое влияние, Вилха. Только лорд Ройс пользуется благосклонным отношением твоего отца по этому вопросу, и, обычно, только он говорит королю то, что он хочет слышать. И то, что твой отец хочет слышать, как и все короли, что он прав. Во время наших заседаний в палате Хранителей лорд Квинлан высказал отличное предположение об объявлении войны и богатстве, которое она нам принесет. Но твой отец — дурак. Он так стремится избежать войны — войны, которую, я считаю, мы сможем выиграть — потому что он и лорд Ройс слишком трусливы, чтобы рисковать, идя в бой. Я один был против твоего положения и сказал ему, что это безумие − передавать тебя нашему врагу, не обращая внимания на твою безопасность и счастье. Ты — слава Галандрии. Меня убивает, что такое сокровище, как ты, попадет в руки такого презренного человека.
Я отворачиваюсь от его пламенного взгляда. Я знаю, что у него добрые намерения, но его слова не приносят комфорта. Слава Галандрии − то же самое, что и Принцесса в маске. Не человек.
Я сглатываю.
— Я опять вижу сны.
Многие годы я страдала от кошмаров. Сразу после смерти Ринны мне снилось, что все мальчики и девочки в Аллегрии окружали меня. Они били и хватали меня, и, когда одному из них удавалось сорвать маску, все они незамедлительно падали на землю, мертвые.
Или мне снилось, что я играю на берегу реки Элеаноры и поскальзываюсь, падая в воду. Но когда я пытаюсь всплыть, я понимаю, что не могу, потому что моя маска слишком тяжелая. И неважно, сколько я пытаюсь, она тянет меня вниз, пока я не перестаю видеть солнечный свет.
− Что тебе снится в этот раз? − спрашивает он.
− Мне снится, что, когда принц и я встречаемся, он решает, что маски недостаточно, − я закрываю глаза. — Мне снится, что он решает запереть меня в подвале, где я спрятана от других, не в состоянии причинить вред, − я делаю глубокий вдох и открываю глаза. — Пожалуйста, скажите мне, что я должна делать.
− Не сдавайся так легко, − его голос резкий.
— Еще есть время, − его взгляд опускается к моим губам и голос понижается. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить это. Я не позволю тебе уехать.
Он продолжает смотреть, а затем быстро встает и расправляет свою мантию.
— Я боюсь мне нужно идти, − говорит он, его голос успокаивается. — Похоже, у вашего брата проблемы с новым учителем. Ваш отец попросил меня поговорить с ним.
− Конечно, − говорю я быстро, моргая. — Конечно, Вы должны идти.
Он оставляет меня, и я продолжаю сидеть на скамейке, чувствуя, что сильнее сбита с толку.
Я даю себе небольшую встряску, пытаясь прояснить не только разум, но и избавиться от беспокойства, которое возникло в моем сердце.
Глава 8
Вилха
В день, когда у меня была первая тренировка с Патриком, мои руки дрожали от веса меча, и мы вынуждены были закончить урок уже спустя несколько минут после начала. После этого я пообещала себе, что не буду тем слабаком, которым, я уверена, все меня считают. Большинство ночей я упражняюсь с мечом, пытаясь запомнить расстановку ног и технику, которым Патрик учил меня.
В своем воображении я сражаюсь с неизвестным, призрачным врагом. Врагом, который предполагает, что капризная принцесса в маске будет легкой добычей, но он потрясен, обнаружив воина такого же способного, как самый свирепый дворцовый стражник.
В эти моменты я меньше чувствую себя принцессой в маске и больше кем-то другим. Рассветным проблеском того, кем я могла бы быть. Тем, кто реальный и твердый, сделанный из плоти, сухожилий, крови и костей.
Конечно, я выигрываю каждый из этих воображаемых поединков с легкостью.
Но на моих настоящих тренировках с Патриком, ему часто приходится повторять свои указания по два, три, иногда четыре раза. Несмотря на всю мою практику, техника не дается легко.
− Это было небрежно, − говорит Патрик, его рот сжат в твердую линию. — Вы отвлекаетесь сегодня.
Я не отвечаю. Вместо этого я поправляю свою маску и надвигаюсь на него. Он блокирует мой выпад и откидывает мой меч подальше.
— Следите за вашей позицией! — он делает грозный шаг вперед. — Вы ведете себя неуклюже. Вы не актриса цирка, хотя сейчас очень на нее похожи.
Я останавливаюсь, опешив.
— Да что с тобой случилось? − я опускаю мой меч. — Почему ты так злишься?
Патрик вздыхает и опускает его меч.
— Принцесса, я не злюсь. Я пытался отвлечь Вас, и это сработало. Когда Вы сталкиваетесь с противником, никогда не обращайте внимания на его слова. Используйте их в свою пользу, если сможете, но Ваше внимание должно быть сфокусировано только на его оружии.
Пока он говорит, он поднимает свой меч и направляет на мою шею.
— Видите? Что, если бы я был Вашим врагом?
− Но ты не мой враг, − говорю я.
− Вы не можете позволить себе думать так, − он качает головой. − Не сейчас, во всяком случае.
− Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, отступая и смотря то на кончик его меча, то в его глаза. — Ты хочешь сказать, что я в опасности?
− Нет, − говорит он быстро. — Это не то, что я сказал.
Я смотрю на него неуверенная, что должна ему верить. Может быть, Патрик и друг мне, но он также один из самых ценных солдат моего отца, и он будет следовать приказам, которые ему даются. Даже если это значит, что нужно скрывать от меня что-то.