Я разочарованно бормочу, что согласна. Ничего на моем лице не выражает триумф, который я испытываю.
Позже, когда я иду спать, Гордон встречает меня у подножия лестницы.
— Что ты планируешь на завтра? — шепчет он.
− Что ты имеешь в виду?
− Ты точно знаешь, о чем я. Сейчас Огдены думают, что это была их блестящая идея, дать тебе свободный день в городе.
− Это была не моя идея, что я должна искать все утро этот проклятый веер, чтобы удовлетворить последнюю прихоть Серены.
Гордон усмехается, и его глаза мерцают.
— Так на самом деле и есть. И я не думаю, что ты хочешь помочь Серене. Ты что-то запланировала на завтра. Я просто хочу знать, что именно.
− У меня есть пара дел, о которых я должна позаботиться, − говорю я.
Ухмылка Гордона исчезает, будто я его подвела.
— Когда ты научишься доверять тому, кто заботится о тебе, настолько, чтобы сказать правду?
Я отвожу взгляд.
— Я доверяю тебе, Гордон.
Я оставляю его стоящим у подножия лестницы, зная, что соврала, и никто из нас этому не поверил.
Глава 10
Элара
Когда я просыпаюсь на следующее утро, я осторожно натягиваю сапоги и беру свой рюкзак, стараясь не потревожить Серену, которая еще спит. Спустившись вниз, я уже собираюсь выйти, когда Маринда, хозяйка отеля, просит меня следовать за ней в кухню, где ждет мужчина в черном плаще.
− Это Гюнтер из королевского приюта. Он здесь, чтобы посмотреть, как вы устроились.
Гюнтер кивает. У него бледное, рябое лицо и равнодушные карие глаза, которые бесстрастно блуждают вверх и вниз по моему телу.
— Ваше пребывание в Аллегрии проходит хорошо? − спросил он, когда его взгляд, наконец, остановился на моем лице.
— Да, спасибо.
Гюнтер продолжает изучать меня глазами, и Маринда и я бросаем друг другу беспокойный взгляд.
− Возможно, вы захотите остаться на завтрак? − спрашивает Маринда, указывая на котелок с кашей, кипящий над очагом.
Гюнтер, наконец, отрывает свой взгляд от меня.
— Нет, спасибо, − говорит он Маринде. И, кивнув головой, он уходит, оставляя нас смотреть ему вслед.
Маринда хмурится:
− Это было странно.
− Да, так и есть, − я соглашаюсь, − мистер Блэквилль, директор приюта, тоже слегка странный.
− В том то и дело, − говорит Маринда. — Я не понимаю, почему приют посылает вас сюда. Я никогда не встречала мистера Блэквилля. Я никогда не слышала о нем до того, пока он не прислал письмо и плату за ваши комнаты. Но я видела приют снаружи, и просто не могу понять, как они позволили себе оплатить вашу поездку в Аллегрию.
Я колеблюсь, не зная, как реагировать. Я все еще не понимаю, почему мистер Блэквилль сделал вид, что ничего не знает о мистере Траверсе. Но после всех этих лет, опыт научил меня, что он не будет отвечать на любой вопрос, на который не хочет.
Прежде чем я могу ответить, я слышу скрип лестницы и пререкания Огденов.
− Не мог бы ты хотя бы попытаться выглядеть презентабельно, пока мы здесь? − кричит миссис Огден. — Мой отец заплатил тебе хорошее приданное, потому что он думал, что отдает меня в приличную дворянскую семью.
− Или, может быть, он просто отчаянно желал избавиться от тебя, дорогая. Ты когда-нибудь думала об этом?
Я поспешно желаю хорошего дня Маринде и ухожу, пока Огдены не увидели меня и не передумали отослать по поручению.
На улице я направляюсь к площади Элеаноры. Яркое утреннее солнце отражается в опалах, инкрустированных в мощеные улицы, придавая туманному дню радужный вид. Город еще более переполнен сегодня. Несколько мужчин собрались в группы, рассуждая о предстоящем выступлении короля и надеясь, что у него будет, что сказать по поводу растущих цен на зерно и слухов о предстоящей войне с Киренией. Я прохожу мимо группы женщин, одетых в блестящие костюмированные маски, которые спорят о том, что наденет принцесса Вилхамина для речи короля.
Площадь Элеаноры − большое открытое пространство, граничащее с Галандрийским Судом на западе и Часовой Башней на востоке. Историческая библиотека Аллегрии очерчивает северную сторону, а на юге − здание Королевской Оперой. Опаловый дворец − монолит из кремового камня со скрученными башнями, которые видны с площади − возвышается над холмом южной части Аллегрии.
Я покупаю яблочный пирог в лавке около Часовой Башни и спрашиваю у продавца, как пройти к тюрьме.
− Вам вот по этому пути, − отвечает он. — Поверните налево на следующей улице и не пропустите ее.
Тюрьма состоит из нескольких этажей и увенчана Сторожевой Башней. Я медленно приближаюсь, доедая яблочный пирог, и вижу, как мужчина и женщина стучат в ворота, которые открывает дворцовый стражник. Они говорят с ним недолго, прежде чем заходят вовнутрь.
Вот оно. Если я собираюсь узнать, что мистер Траверс знает обо мне и моей семье — или что он и есть моя семья, время пришло. Я стучу в ворота. Когда они открываются, стражник с жесткими черными волосами смотрит на меня.
− Да, − начинаю я, − не могли бы Вы помочь мне…
− Назовите Ваше имя и имя заключенного, которого хотите видеть, − прерывает он, прислонившись к воротам.
− Меня зовут Элара, и я хочу посетить мистера Траверса.
Он подозрительно смотрит на меня.
— Здесь нет никого с таким именем.
Он начинает закрывать ворота, но я протягиваю руку, чтобы остановить его.
— Его могли привезти под другим именем. Его привезли из деревни Тулан примерно две недели назад.
Я наклоняю голову и позволяю волосам упасть на плечи. Одариваю его самой очаровательной своей улыбкой.
— Ведь есть же способ узнать, держите ли вы кого-то подходящего под это описание?
Это сработало. Он отвечает улыбкой, открывая рот полный серых зубов.
— Может быть… Сколько вортингов у тебя есть?
Я открываю свою сумку и достаю четыре вортинга. Не говоря ни слова, он выхватывает их из моей руки.
— Стой здесь, − говорит он и закрывает ворота.
Пока я жду, я придумываю все вопросы, которые задам мистеру Траверсу. Несколько минут спустя, ворота открываются, и возникает охранник.
— Я поговорил с начальником тюрьмы.
− И? Что он сказал?
Он многозначительно смотрит на мою сумку, пока я открываю ее и протягиваю еще три вортинга, которые миссис Огден дала мне накануне вечером. Я говорю себе, что придумаю хорошее оправдание, почему я вернулась без денег и веера.
— Это все что у меня есть. Что сказал начальник тюрьмы?
Он забирает монеты.
— Он сказал, что заключенных из Тулана не привозили в прошлом месяце.
После этого он захлопывает ворота на замок.
Его слова сковали меня, словно тяжелые цепи. Цепи, которые прикуют меня к Огденам. Слепо я тащусь по улицам обратно, сердито протискиваясь против толпы, которая идет на площадь Элеаноры. Я падаю на скамейку около фонтана короля Феннрика, открываю свою сумку и выдергиваю из нее книгу мистера Траверса. Из всех вещей, которые мама могла бы оставить мне, должна быть какая-то причина, почему она выбрала эту пыльную старую историческую книгу.
Я пролистываю потрепанные страницы с загнутыми краями. Я проделывала это раз сто за последние две недели, когда была вне поля зрения Огденов. Я ищу. Что именно, я не знаю. Какой-нибудь знак от мамы, наверное. Что-то, что скажет мне, кем она была или кем могла бы быть — кем бы я могла быть, − если бы она не отдала меня. Единственное воспоминание о моей маме − это расплывчатый, туманный образ доброго лица женщины, ее кудрявые рыжие волосы щекочут меня, когда она поет мне колыбельную. Или, по крайней мере, я всегда предполагала, что она была моей мамой.
Я перевернула страницу и начала чтение: