Элара появляется в дверном проеме.
— Ты нашла ключ?
Когда я не отвечаю, она закатывает глаза и начинает обыскивать ящики в письменном столе. После того как она заканчивает, она идет в комнату горничной, чтобы продолжить свои поиски.
Я не помогаю, а думаю о моей прапрабабушке, королеве Рован. Она также была однажды заключенной в замке. Когда она поняла, что киренийцы решили казнить ее, была ли она в этой самой комнате?
Мои глаза застыли на крошечном пятне на стене напротив кровати. Пятно, кажется, сверкнуло, когда на него упал свет, и я вспомнила, что та же самая семья, которая построила опаловый дворец — моя семья — также построили и этот дворец. Так много подземных тоннелей соединяет опаловый дворец с разными местами в Аллегрии. Мои предки настояли на схожей конструкции для их дома на побережье?
Поэтому королева Рован Храбрая не умерла в этом замке. Когда палач пришел за ней утром, она пропала.
Я встаю и иду прямо к стене с пятном. Я чувствую волну облегчения, когда понимаю, что это вовсе не пятно, а маленький опал, встроенный в стену.
Я нажимаю на камень, несколько секунд и со скрипом стена отъезжает назад, открывая темный тоннель. Вот как должно быть королева Рован сбежала, если не этим тоннелем, то очень похожим. Я беру непослушными руками со стола свечу. Я вижу рюкзак Элары и беру его. Как именно она планирует использовать мои драгоценности, чтобы продержаться? Нерешительно я вхожу в открытый коридор. Паутина окутывает мое лицо, словно дым, приветствующие руки манят меня по коридору, по которому когда-то путешествовали мои предки. Я поднимаю свечу, и нахожу еще один опал, встроенный в стену на другой стороне тоннеля.
— Вилха, ты нашла… — Элара входит в комнату и останавливается, когда видит меня в тоннеле. Ее глаза расширяются. — Что ты делаешь?
— Пожалуйста, — говорю я. — Мне просто нужно немного времени. Я вернусь, я обещаю.
Дверь в гостиной открывается и мужской голос зовет, чтобы поговорить с принцессой в маске.
— Одень свою маску и выметайся отсюда, — шипит Элара и смотрит через плечо. — Перестань быть трусихой. — Она ждет, думая, что я послушаюсь ее. Слово «трусиха» висит между нами как королевское заявление.
Мой взгляд скользит от Элары к маскам, лежащим на кровати. Если она намного храбрее меня, пусть она столкнется с охранниками. Я нажимаю на опал, и как раз, перед тем как стена встает на место, я слышу, как стражник снова зовет принцессу в маске. Впервые в жизни, я не отвечаю на зов.
Если Элара думает, что моя жизнь сказка, тогда добро пожаловать в нее.
Глава 27
Элара
— Подожди! — я пересекаю комнату и упираюсь в каменную стену. Как Вилха смогла найти проход? Бешено мои руки колотят и нажимают на стену, но она не уступает моим прикосновениям.
— Отойди оттуда, — приказывает голос. Стражник хватает меня за руку и крутит вокруг. Он смотрит на мои грязные ботинки и платье, и его глаза сужаются. — Где она? Что ты сделала с принцессой в маске?
Второй киренейский стражник входит в комнату. — Не трогай ее, идиот! Ты хочешь, чтобы тебя повесили? Она горничная принцессы.
— Как только мы найдем принцессу в маске, она может взять себе другую горничную. — Он крепко держит мою руку. — Скажи нам, где она.
Я не уверена, где Вилха зашла или вернется ли она, но не требуется большого ума, чтобы понять, что пропавшая слуга причиняет меньше хлопот, чем пропавшая принцесса.
— Она здесь, — говорю я.
— Где? Мы обыскали апартаменты. Ты здесь одна.
— Вот именно, — я вырываю руку. — Я послала свою горничную взять кое-что из моей кареты почти час назад. Я — принцесса в маске, и ты прервал меня, пока я переодевалась. Будь добр и подай мне мою маску, она лежит на кровати.
— Ты резка. Хороша принцесса, — говорит она, осматривая мою походную одежду. Но кровь отливает от его лица, когда второй стражник берет золотую плетеную маску и протягивает мне.
— Вы в любом случае не выглядите как принцесса, — говорит первый стражник.
— А как ты предполагаешь, она должна выглядеть, — спрашиваю я ледяным голосом, завязывая маску. — Ты думаешь, что если еще не упал замертво, то я не принцесса в маске? — Его рука напрягается и сгибается, а я гадаю, хочет ли он прикрыть глаза. Или ударит меня. — Какое ты полагаешь, — продолжаю я, потираю я руку там, где он держал меня, — будет наказание за причинение вреда члену королевской семьи? В Галандрии мы казним тех, кто вредит нам. В любом случае, ты пришел в нужный момент. Моя горничная никогда не вернется. Кажется, она пропала вместе с моим рюкзаком полным драгоценностей, — я говорю первую ложь, которая пришла мне в голову, — я думаю, что вместо рукоприкладства, вы обыщите замок. Если вы найдете мою горничную, тогда, может быть, я не скажу королю о вашей некомпетентности.
Стражники с беспокойством смотрят друг на друга. — Да, Ваше Величество. — Они кланяются и быстро выходят из комнаты.
А я улыбаюсь оттого, как это было легко.
Глава 28
Вилха
Свеча, которую я держу, кажется маленькой и недостаточной, чтобы осветить этот иссиню-черный тоннель. Я сжимаю лямку на сумке Элары и борюсь с волной паники. Я закрываю глаза и представляю, что проход залит золотым сиянием, и каждый предок — женщина, который когда-либо проходил по этому тоннелю, стоит с каждой стороны, призывая меня вперед, подальше от Страссбургов к тому, что лежит в конце этого пути.
Я протягиваю руки вперед, делаю несколько шагов и останавливаюсь, когда мои пальцы приближаются к чему-то длинному и тонкому. Я кричу, пока не понимаю, что это всего лишь факел, а не чья-то рука. Конечно, вдоль прохода установлены факелы.
Но, если киренийцам известно про проход, тогда горящие факелы точно бы вывели меня, и так я позволяю слабому свету моей свечи осветить путь. При звуке того, что кое-что маленькое быстро пробежало около моей ноги, я отпрыгиваю и роняю сумку. Она открывается и несколько опалов выпало. Поспешно я все собираю и продолжаю идти. Я прохожу несколько дверей с каждой стороны коридора. Я не открываю ни одну из них, так они, скорее всего, ведут в другие комнаты в замке. Я решаю, что проследую по тоннелю, пока не достигну конечного назначения, которое запланировали мои предки.
Свеча сгорает. Горячий воск капает мне на руку, я заглушаю крик боли. Свеча становится все меньше и меньше, пока я продвигаюсь вперед, а потом фитиль тонет в своем воске, заглушая тот маленький луч света.
Казалось, прошли часы, хотя я знаю, что это могли быть минуты, и я начинаю думать, что я никогда не сбегу из тьмы — пока не упираюсь в каменную стену. Я, опуская свечу, начинаю искать опал, который откроет дверь. После нескольких минут, я, наконец, чувствую выступ в стене, который более гладкий, чем все остальные, и я нажимаю на него.
Дверь открывается с большим скрипом, и я спотыкаюсь и падаю в кучу песка. Кашляя и отплевываясь, я встаю и оттряхиваю себя. Я в небольшой пещере, слышу звук капающей воды. Воздух резкий и холодный, и к тому же с песком, я чувствую соль на языке. Справа от меня манит позднее заходящее солнце. Я нахожу, встроенный в стену опал на другой стороне и нажимаю на него, дверь захлопывается.
Я осторожно выхожу из пещеры, но останавливаюсь. Я сажусь на небольшой выступ, на моховой стороне утеса. Передо мной раскинулся океан. Один большой камень возвышался в воде, мох покрывает его как изумрудное платье. Ниже, берег усыпан высокими, острыми камнями и побелевшими деревьями. Через несколько сотен ярдов вверх располагается к Киренийский морской порт.
Я смотрю вниз, ища дорогу, по которой можно добраться до пляжа внизу. Спрятанная под слоем скользкого мха крутая каменная лестница, которая прорезана в скалах, ведет вниз между двумя высокими валунами на пляж. Осторожно я спускаюсь вниз, пытаясь не смотреть на острые камни внизу.