– В темницу его! – непреклонно велел он Габриэлю. К ним приблизились дежурившие у стен гвардейцы генерала. – И проследите, чтобы Итона отправили на самый нижний ярус, не хочу лишать друга, – последним словом король будто подавился, – удовольствия побывать в самом зловещем месте Неблагого Двора.
Даже не взглянув на меня, Эллин исчез в свете Лимбо.
Амина тяжело дышала, судорожно хватая ртом воздух. Генерал отнял клинок от горла предателя и отступил. Итон попытался встать, но к нему уже подоспели гвардейцы и надели кандалы, сковывая запястья фейца железом. С бледных и покрытых ссадинами рук Итона заструилась кровь. Двое коренастых гвардейцев в ледяной кольчуге рывком подняли его на ноги и проделали такой же трюк с его лодыжками.
Габриэль, потирая шею сзади, нервно выхаживал вдоль тронного помоста.
Итон украдкой покосился на Саманту. Его волосы сбились в алый колтун, лицо опухло, но страдание, с которым он смотрел на высокомерную фейку, задело болезненный узел у меня внутри.
Самый высокий страж схватил цепи, тянущиеся от кандалов, и дернул на себя, заставляя Итона двигаться. К сопровождающей процессии присоединились еще трое вооруженных до зубов солдат.
– Все готово, генерал. Прикажете уводить? – осведомился тот, что тянул кандалы.
Габриэль развернулся и, приблизившись к предателю в упор, зло прошипел сквозь зубы:
– Я бы умер, Итон! Я и так ходячий труп! И даже выпади мне мнимая возможность избавиться от магии родственных душ, я никогда не предал бы Эллина!
После этих слов Габриэль отшатнулся, словно Итон был мерзкой кучей навоза, и, дав отмашку, позволил страже поволочь пленника к дверям.
Легким пассом генерал обрушил поток воды на заледеневшие двери. Он не только управлял водной стихией, но и умел контролировать ее температуру. Столкнувшись с льдом, магия генерала растопила морозную поступь, наполнив тронный зал шипящим паром.
Центральный страж распахнул массивные створки, и процессия, тянущая в неизвестность обреченного на смерть пленника, скрылась за поворотом коридора.
– Что произошло? – с дрожью в голосе спросила Саманта, когда в зале остался только Габриэль.
– Мы поймали Итона в сокровищнице, он пытался выкрасть наши рунические камни. Сопоставив все доказательства, мы уличили его в измене короне.
«Вот откуда побои», – догадалась я. Фейри не могли лгать, но заставить их говорить правду было необычайно сложно.
– Мне жаль, Сэм, – с сожалением добавил генерал, убирая клинок в серебряные ножны. – Но его вина неоспорима.
В отличие от темниц Дикой Охоты, в подземелье Ледяной Цитадели не разило сыростью и испражнениями, а по стенам не стекала черная жижа. Я плотнее закуталась в накинутую на плечи шубку, поскольку мороз здесь пробирал до самых костей.
Караульные мне не препятствовали. Учтиво поклонившись, они без лишних вопросов пропустили меня в подземелье.
Вниз вела мраморная лестница. Спустившись на нижний ярус, я настороженно огляделась. Темница напоминала высеченную во льдах гробницу с длинной шеренгой камер. Продвигаясь вдоль тоннеля, я на всякий случай окутала себя плотным воздушным коконом. Синий огонь в настенных факелах тускло подсвечивал пространство, делая мою тень несуразно огромной.
После увиденного в тронном зале Амина сопроводила меня в покои. Однако сидеть сложа руки было не в моих правилах, да и зудящая нервозность не позволяла мне бездействовать. Мне было жизненно необходимо выяснить детали сговора Итона с моим отцом. Узнать, как далеко зашел Маркус в стремлении меня защитить.
Сначала я не понимала, почему Неблагой Король назвал нижний ярус темницы зловещим, пока не набрела на единственную камеру с пленником.
Итон был прикован массивными цепями к потолку, а его ноги висели в нескольких футах от пола. Подрагивая, он беспомощно болтался в воздухе, словно тряпичная кукла.
Я зажала рот ладонью, сдерживая возглас ужаса. Горло Итона пленил шипованный ошейник, блокирующий магию фейри. Засохшая кровь покрывала обнаженную грудь и когда-то белоснежные брюки. В мгновение ока надменный аристократ превратился в жалкого заключенного. Белокурая голова свисала вниз, длинные волосы полностью скрывали его распухшее лицо.
Железо в отличие от фейри не причиняло мне вреда, и я, не опасаясь последствий, схватилась за толстые прутья.
– Итон? – тихо позвала я, словно боясь разбудить покоящиеся здесь души пленников.
Босые ноги фейца дернулись, и, протяжно застонав, он приподнял голову.
И снова непрошеный крик острым спазмом сдавил дыхание. На предателе красовалась маска-намордник, которая впивалась колючими крюками ему в щеки и рот, не позволяя говорить.