– Лед или пламя ты сможешь любить… – остановило меня на пороге пещеры предупреждение фавна.
Опешив, я развернулась к нему, но пещера оказалась пуста. Ни дымящегося котла, ни потертого диванчика – все испарилось, будто никогда и не существовало.
Выбежав на залитую солнцем поляну перед пещерой, я прикрыла глаза ладонью и принялась в панике искать Эллина. Огородик фавна тоже исчез. Осмотревшись по сторонам, я заметила Неблагого Короля возле высокого дуба недалеко от места, где раньше находилась калитка. Эллин стоял, одной ногой подпирая ствол дерева, и наблюдал за проплывающими по небу облаками. Похоже, его мысли витали далеко отсюда. Судя по напряженным до выпирающих вен рукам, нетрудно было догадаться, какие моменты прошлого он переживал заново.
Полностью заглушив холодный разум, я подчинилась требованиям сердца. Пророчество нерушимо, я – его кара, но сейчас это не имело значения. Меня перестало волновать все, кроме стремления забрать нашу общую боль и на секунды превратить страдание в хрупкое счастье.
Стремительно рванув к королю, я врезалась в крепкое тело и обвила руками его шею. Эллина словно выдернуло из оцепенения. Положив подбородок на мою макушку, он ласково погладил мои лопатки.
– Я понимаю тебя, Эллин. Теперь все стало на свои места. – Мой голос дрожал. Я уткнулась ему в плечо и расплакалась, со слезами выплескивая все, что пережила, находясь в его воспоминаниях. – Прости меня, я повела себя как полная дура. Мне не стоило так безоговорочно верить Дориану. Я поступила опрометчиво, с такой легкостью подвергнув сомнению твои обещания и чувства.
– Благой Принц, конечно, преследовал свои цели. Он искал отмщения за семью. Но Дориан раскрыл лишь известные ему факты. Он не намеревался тебя обмануть или использовать. Узнав о пророчестве и моих злодеяниях, ты была вольна поступить так, как посчитала нужным. Не каждый способен смириться с греховностью возлюбленного и его причастностью к гибели родителя.
Я подняла на Эллина заплаканные глаза, внимательно всматриваясь в искаженное страданием лицо. Даже после моего признания неверности сделанных выводов король все еще думал, будто я вижу в нем кровожадного монстра.
– Следуй за мной, – сдавленно прошептала я.
Разбудив благую магию, позволила по-летнему теплому ветру погрузить меня в светящееся Лимбо, оставляя за собой след портального потока.
Вкусив аромат солоноватых вод и свежесть морского бриза, я очутилась в лагуне, которую когда-то так любила Элеонор. Мои волосы красиво подхватил воздушный поток, я втянула в легкие блаженный аромат, упиваясь прекрасным местом. Под ногами короля хрустели мелкие песчинки и ракушки, когда Эллин вышел из снежного вихря и, приблизившись ко мне, аккуратно обнял сзади. Летний зной и холод его тела поглаживали меня ласкающими волнами, даруя позабытое спокойствие.
Я положила руки на покоящиеся на моем животе ладони и взглянула на Эллина через плечо. Будоражащее тепло разлилось по венам, вызвав трепет за грудиной.
– Почему мы, Эллин? Почему наше прошлое переплелось еще до моего рождения, а настоящее и предреченное будущее разрушено нелепым пророчеством?
Он не ответил, крепче притянув меня к себе. Да и что бы он сказал? Что все испытания, через которые мы оба прошли, силясь принять друг друга, разбиваются о несбыточные надежды?
– Однажды ты сказала, что лучше один день солнца, чем вечность тьмы, и это так. Я давно смирился со своей судьбой и готов принять смерть, поскольку вдали от тебя все равно не живу. Сможешь ли ты простить меня? – Чарующий тихий тембр Эллина приятно обдул холодом ухо. От нежности, таящейся в его словах, захотелось впитаться к нему под кожу, чтобы ни одна сила мира больше не могла нас разлучить.
– Уже простила, – призналась я на одном дыхании. Сколько бы ни пыталась обмануть себя, сколько бы ни старалась принять чувства к другому, я ни на мгновение не переставала любить его.
Большой палец короля неторопливо поглаживал зону вокруг моего пупка, и я с наслаждением прикрыла глаза. Эллин говорил, что ему не нужно тело без души, но моя душа с первой нашей встречи принадлежала ему.
– В этой лагуне отец впервые признался Элеонор в любви, обрекая их на будущие страдания. Даже если бы ты не вмешался, а мама осталась в Благом Дворе, на нее объявил бы охоту Александр. Безграничные испытания, выпавшие на их долю, рано или поздно все равно разлучили бы их. Моя мать мечтала о спокойной жизни, Маркус, будучи королем, не дал бы ей желаемое. – Сердце отозвалось глухим ударом, но я не стала акцентировать на этом внимание. За долгое время я впервые чувствовала себя целостной. Словно, изливая душу возлюбленному, я вновь приобретала потерянные части себя. – Я люблю тебя, Эллин, всегда любила. – Его резкий стон пощекотал нежный участок на шее. Легкие поглаживания прекратились, словно мои слова выбили почву у него из-под ног. И пока он не ответил, я продолжила: – Но мы оба обречены. Я не смогу жить с твоей кровью на руках. Не смогу отнять у Бриэль брата, у Габриэля друга, а у твоих подданных горячо любимого короля.