– Остальные знают, что я пришла в себя?
Подняв голову, я нашла уголок его губ, по которому нежно провела своими.
Эллин отрицательно покачал головой.
– Бри успела предупредить только меня, я как раз возвращался с Совета.
– Хорошо, – только и сказала я, прекрасно понимая, что узнай другие о моем «воскрешении», то отняли бы у нас последние секунды перед тем, как наши жизни навсегда изменятся.
Похоже, Эллин прочитал все мрачные мысли на моем лице. Его руки проскользнули под полотенце, найдя мой влажный центр.
– Я люблю тебя, Агнес, – прошептал он. – Бесчинно, бесповоротно, такой любовью, перед которой меркнет любая магия. И пусть этот рассвет станет для нас последним, я не устану благодарить судьбу за все невзгоды, которые привели меня к тебе.
В один миг мы стали переплетением блуждающих рук и властвующих друг над другом губ. Смерть дышала нам в затылок, а мы из последних сил цеплялись за все живое, что в нас осталось.
Судорожно проглотив ком от прилива нежных чувств, я не желала больше ни говорить, ни слушать. Язык тела и так докажет подлинность всего, что творилось у меня на сердце.
Я призывно потянулась к нему. Эллин, правильно истолковав мой посыл и словно обезумев от этого, сорвал с меня полотенце. Он больше не боялся расплаты перед злым роком, полностью став собой.
Полотенце упало на пол, но меня ничуть не смущал мой обнаженный вид, хотя Эллин все еще оставался в одежде. И вот это дико меня раздражало. Я протянула руку к камзолу, но король перехватил мое запястье. Он медленно осмотрел меня, будто запоминая и впитывая в себя каждый дюйм моего тела, и не сдержал стона наслаждения. В ледяных глазах заплясало плотское желание, любовь перемешалась с первобытным вожделением.
– Хочешь увидеть, как я справлялся без тебя?
Вопрос расплавил мой разум. Я бы сжала разведенные ноги, чтобы заглушить зудящую боль в лоне, но Эллин нагло удерживал их коленом.
К чертям все маски и притворство! Мы стояли на пороге неизбежной разлуки и оба хотели быть честны в своих намерениях и чувствах.
Возлюбленный принялся расстегивать одежду, пуговица за пуговицей, но, когда ловкие пальцы дошли практически до конца, он с силой распахнул затрещавший по швам камзол. Оголился красивый, словно выточенный самым умелым скульптором, торс.
Я хотела приложить ладони к ледяному телу, но губы Эллина изогнулись в хитрой ухмылке, и он отступил на шаг.
Щелкнула бляшка на ремне, а у меня словно что-то взорвалось внутри, когда возлюбленный начал медленно приспускать штаны, освободив вздымающийся член с набухшими венами.
Я жалобно застонала. Эллин распалял мою страсть так умело, словно кукловод, знающий каждую ниточку, за которую нужно потянуть.
Он сомкнул пальцы в кольцо и, низко зарычав, провел по своей королевской длине. Наблюдать за тем, как возлюбленный ублажает себя, было отдельным видом искусства – сочетание развратной дерзости и мужской грубости.
– Мне нужна только ты, Агнес. Во всех смыслах. – Эллин повторил движение вверх-вниз, немного задержавшись на налитой головке. Из меня посыпались такие немыслимые ругательства, что я зажала рот ладонью. – Всю чертову вечность и даже дольше…
Рельефный пресс напрягся. Я видела, как жилки на его руке подрагивают, а потом мелкая дрожь перешла на все прекрасное тело. Эллин с наслаждением запрокинул голову, сильнее натягивая бархатную кожу и прокручивая руку на кончике.
Я больше не могла игнорировать тяжелый жар в лоне и, соскочив с тумбы, двинулась вперед, чтобы взять инициативу с ласками на себя.
Эллин не отступил, но и воплотить мой коварный план в жизнь не позволил. Развернув меня к себе спиной так, чтобы я видела наше отражение в зеркале, где я была полностью нагая и раскрасневшаяся, а он полуобнажен и напоминал струну, которая вот-вот порвется, король страстно поцеловал меня в шею.
Разгоряченное и возбужденное мужское достоинство уперлось мне в поясницу, когда Эллин отпустил себя. Одна ледяная рука сжала мой сосок, поигрывая затвердевшей бусинкой, а пальцы другой дразняще поползли по животу, очертив пупок, пока не оказались на лобке.
Я затрепетала от яростного возбуждения, которое охватило каждую клеточку. Эллин двинулся ниже, завладев моим самым чувствительным участком.
Закусив губу, я машинально сжала ягодицы. Он остановился на нервном узле, поглаживая меня по часовой стрелке. Совершая до безумия ласковые движения, Эллин медленно обводил круги все уже и уже, натягивая внутри меня пружину удовольствия. С моих губ сорвался то ли умоляющий писк, то ли сладостный вскрик, и возлюбленный, не томя больше ожиданием, протолкнул в меня палец.