– Что это значит? – Вопросительно вскинув бровь, я потянулась к медальону фейки.
Она не отпрянула, позволив мне подцепить украшение пальцем и рассмотреть его внимательнее, а потом смущенно ответила:
– Подвластны смерти лишь живые.
Под моим пристальным взглядом целительница словно стала еще меньше.
Я нахмурилась, силясь прояснить загадку обетованной фавна.
– Откуда он у вас? – в лоб спросила я, стремясь отыскать хоть малейшие зацепки. Любые крупицы информации, которые могли бы вывести на след Фабиона.
Растерянно склонив голову, фейка отступила на шаг, и я нехотя выпустила медальон.
– Раньше этот кулон принадлежал моей покойной сестре. Я ношу его в память о ней.
– Что вам еще известно об этом украшении? – Мой взвинченный голос уже не скрывал волнения.
Целительница удивленно моргнула, потом еще раз, – видимо, столь внезапный интерес к семейной реликвии обескуражил ее.
– Оливия и ее супруг долгие годы мечтали о ребенке. Как вам уже известно, далеко не всем фейри выпадает шанс на продолжение рода. – Бриджет горько выдохнула и, повинуясь нахлынувшему порыву, крошечной ручкой сжала мою ладонь. – Они непрестанно молили небеса о благосклонности, и прародители заметили их горе. В день, когда сестра забеременела, она нашла на крыльце своего дома этот кулон. – Грустный взгляд лиловых глаз Бриджет опустился на грудь к сверкающему в ночи украшению. – Этот кулон своего рода знак, что любое желание имеет свою цену, – тихо добавила она.
Дрожь маленьких пальчиков передалась и мне. Я медленно сглотнула жгучее волнение перед следующим вопросом:
– Как погибла ваша сестра?
Печаль тенью скользнула по миловидному лицу целительницы, придав мягким очертаниям щек угрюмую заостренность. Ответ лежал на поверхности, но мне было необходимо услышать его, убедиться в правоте своих домыслов.
– Оливия умерла при родах. – Выпустив мою ладонь, Бриджет спрятала трясущиеся руки в карман белого передника.
Сердце пропустило один очень длинный удар. Безобидная гравировка на монете в одночасье приобрела куда более мрачный и глубокий смысл.
– Подвластны смерти лишь живые, – с трудом повторила я.
Все еще спрятанная в лифе монета на долю секунды словно зазвенела. Я прижала руку к груди, но странная вибрация уже прекратилась. Поблагодарив целительницу за честность, я побрела прочь из лазарета.
Пока я сонно петляла по длинным коридорам замка, наспех собранный пучок подпрыгивал при каждом шаге, норовя вот-вот развалиться. Мне требовалось разработать план, как снова незаметно ускользнуть от отца и выбраться к Даяне. Я занимала свою голову чем угодно, лишь бы не думать о Дориане и его мягких губах, о предстоящей коронации, о магии, раздирающей мое тело, подобно пробивающейся сквозь землю пшенице, и о нем.
Под покровом ночи светлый кирпич замка преломлял сияние звезд и блеск морских волн. По стенам гуляли причудливые серебряные полосы, словно оживляя древнее строение.
Я миновала широкий вестибюль с золотыми статуями и расписными гобеленами. Рука легла на гладкие перила из бежевого оникса. Аккуратно придерживая подол залитого кровью платья, я этаж за этажом поднималась вверх. Караульные в неизменных доспехах из плотно сплетенных между собой цепей золота и веток с шипами охраняли каждый лестничный пролет. Завидев меня, они тактично кланялись и приподнимали забрала искрящихся шлемов. Вскоре я уже утопала в пушистом ковре королевского этажа, расположенного под круглым потолком центральной башни Цитадели Дыхания.
Взгляд невольно зацепился за двухстворчатые двери покоев принца. Интересно, Дориану уже доложили о моем фиаско или завтра мне предстоит краснеть еще и пред ним? Хотя после нашего спонтанного поцелуя на пьяную голову я и так вряд ли смогла бы спокойно находиться рядом с…
Внезапно в конце коридора раздались едва различимые шаги. Воздух пронзил сладковатый аромат чар, от которого до боли сжались легкие. Плотность магии слилась с чем-то неуловимо знакомым с легкой ноткой морозного утра. Рывком вжавшись в стену, я спряталась в отведенной для статуи нише. Странная, беспричинная паника иголочками поползла по позвоночнику.
– Какого черта ты здесь делаешь? Я же просил тебя не появляться так опрометчиво. Тебя могли увидеть! – нарушил сонную тишину замка низкий тембр Благого Короля. Чтобы удивленно не вскрикнуть, я зажала рот ладонью и сползла на корточки. Юбка до предела натянулась на коленях, неприятно впиваясь швами в бедра.