Вот чего я от себя не ожидала, так это того, что я плюну ему в лицо.
Итон, поморщившись, зло встряхнул головой и до боли сдавил мне руки.
– Ты чертов предатель! Грязный изменщик! – Из меня вырывалось все, что накипело при виде его беспородной рожи. – Ты хоть знаешь, сколько неблагих фейри погибло при завоевании Араклеона, а сколько погибнет, когда Александр придет к всевластию? – орала я, перекрикивая шум крови в ушах.
– Ты не понимаешь, – негромко простонал Итон, как будто все это было ему неприятно и не его клинок упирался мне в бок.
– Ты прав, не понимаю. Я бы не смогла жить, зная, что из-за меня страдают другие, – ядовито заметила я. – Даже с королевским титулом, которого тебе все равно не видать как собственных ушей, Саманта никогда не примет тебя. Ты отщепенец, даже сапог ее не достоин!
Итон болезненно скривился и моргнул, мне этого хватило, чтобы сжать руку и выбить воздух из его легких. Он закашлялся, и я все же двинула ему ногой в живот. Хватка на моих запястьях ослабла. Я оттолкнула его и, перекатившись, встала.
Из облака огня и снега вышел Александр. Его лицо было перепачкано алым, а на щеках появились новые шрамы. Он повел рукой, и тьма обступила Эллина. Я вскрикнула и, сосредоточившись на угольке силы, обрушила шквальный порыв, чтобы развеять тьму. Александр метнул в меня убийственный взгляд и прошептал одними губами:
– Сука!
Итон, тяжело дыша, поднялся, но я уже неслась на подмогу к Эллину. Возлюбленный быстро терял кровь, но стоял ровно. Я могла излечить его, стоит только коснуться…
Меня отбросило в стену с такой силой, что затрещали кости. Сползая по камню на колени, я даже не сразу пришла в себя. Александр не мог меня ударить, не поплатившись жизнью, Итон скорее бы заморозил или пронзил сердце льдом, но это магия…
Я с трудом подняла взгляд как раз вовремя, чтобы откатиться от когтистой лапы вышедшего из пещеры демона. Существо напоминало огромного медведя с алым мехом. Еще один удар, и контуженая голова не успела отреагировать, и огромный коготь вспорол мне предплечье. Я завизжала, и на монстра кинулся Итон, вонзив ему ледяной клинок в загривок.
Это спасло меня. Покачиваясь, я встала на ноги. Эллин нашел меня взглядом. Я кивнула, и он приморозил к полу Александра. Однако пламя быстро поглотило лед, и возлюбленный напоролся на его всполохи. Правда, уклонившись вправо, успел спрятаться за валун.
Демон зарычал, сотрясая склон, и мелкие камешки посыпались мне на голову. Итон безостановочно наносил ему удары, но монстр послал новую волну силы, и его отбросило на добрых пару метров.
Медведь развернулся ко мне, из его пасти вырвалось пламя. Я ударила ветреным вихрем, и жар опалил мне щеки, но огонь погас, отставив только облако дыма.
Монстр наступал на меня, загоняя в угол. Позвать на помощь Эллина было невозможно, ведь отвлеки я его хоть на мгновение, и Александр не упустит возможности расправы.
Я сконцентрировалась на отголосках магии, собрала ее в кулак и выплеснула силу на демона. Удар шипов и уплотненного воздуха врезался в медведя. Его опрокинуло на спину. Внезапно отошедший от столкновения с камнем Итон бросился на монстра сверху и вспорол тому глотку.
Александр громко захохотал.
– Эх, Итон, сколько уже можно метаться! Сделка твоего отца все равно делает тебя моим рабом, так что можешь не выслуживаться перед благой шлюхой.
От услышанного мое сердце сдавило тисками. Итон был обречен стать предателем. Несчастный феец вовсе не желал вреда Эллину или своим друзьям, у него просто не осталось выбора.
Возлюбленный крутнулся с клинком в руках, едва не вонзив его Александру в живот, но тот блокировал атаку и, выпустив огненный залп, перехватил инициативу.
Эллин пропустил следующий выпад, и меч Александра резанул его бедро. Я задохнулась, быстро соображая, чем могу помочь, но Неблагой Король справился самостоятельно. Отвлекая Александра ледяными кольями, он шустро обошел его сзади и ударил ногой в подколенную ямку. Тиран упал, а Эллин, не мешкая ни мгновения, сдавил локтем его горло, применил удушающий захват.
Я застыла в ожидании. Удар, один маленький удар, и Александр покойник. Только вот он шустро извлек из кармана черную пыль, похожую на стертый камень, и, запрокинув голову, дунул ее в лицо Эллина.
Возлюбленный зашелся в приступе кашля и выпустил шею Александра. А потом попятился и выронил меч, схватившись за лицо.
Ужас, до этого сковывающий сердце, обуял каждый орган. Именно об этом дыме, который дурманил разум, и упоминал Арчибальд в воспоминаниях Эллина, когда рассказывал о том, что его мама покончила с собой.