Перед нами стояла Элеонор. Ее длинные каштановые волосы струились до самой талии, лиственно-зеленые глаза сначала нашли Маркуса и засветились давней грустью с примесью понимания, а потом обратились на нас с Эллином, вспыхнув радостью и сочувствием.
– Дочитывай, любимый, нам пора! – нежно пропела Элеонор и протянула к Маркусу руку.
Мама.
У меня приоткрылся рот, слезы вновь затуманили взгляд, я хотела броситься к ней, но не могла отпустить Эллина.
– Как? – зашептала я, не в силах даже нормально говорить.
– Вечность выматывает, – со вздохом отозвалась Элеонор. – Любовь – единственное, чего не хватает даже всесильным существам. Прожив десятки столетий, а может и сотни, я захотела научиться чувствовать. – Мама улыбнулась Маркусу. – И поэтому лишила себя силы мироздания. Хоть жизнь людей сложна и мучительна, но все же только она дарует искренние эмоции и воскрешает давно угасшее сердце.
Элеонор повела рукой, и на сводчатом потолке отразились ее воспоминания: первая встреча с Маркусом в саду, жизнь при Благом Дворе, побег, рождение Артура, потеря Мигеля и я, делающая свои первые шаги.
– Все это стоило, чтобы умереть и заново родиться.
– Кто ты такая? – не выдержав, спросила я у матери, которая выглядела одновременно родной и отталкивающе незнакомой.
– Судьба, – легко ответила Элеонор. – Но пока жила с вами в мире смертных, я отреклась от всей магии. Поэтому можно сказать, что я была божеством, запертым в обычном человеческом теле.
Маркус встал и потянулся к ней.
– Любимая, могу ли я надеяться на твое прощение? Я был одурманен ревностью, но не прожил и дня, чтобы не корить себя и не вспоминать о былом.
– Каждый наш поступок предначертан, даже если он неправильный. Та роковая для нас ночь подарила нам Агнес, которая спасла целый мир фейри. А наша внучка, – Элеонор наигранно цокнула языком, – эта малышка даже меня вводит в ступор!
Она рассмеялась таким тихим и любимым смехом, что меня накрыло волной душевного уюта. Словно я вновь очутилась у себя в постели и слушала мамины сказки перед сном.
Я утерла лицо от слез и крови.
– Мама, а как же Артур?
– Не волнуйся за него, милая. Мир людей и фейри – это капля в огромном пространстве вселенной. – Элеонор загадочно подмигнула. – Вы еще встретитесь.
Маркус подошел к возлюбленной ближе, и их руки переплелись.
– Я ждала тебя, – тихо призналась она. – Я тоже во многом поступила неправильно и нечестно по отношению к тебе, но мы учимся на своих ошибках, ведь даже судьба иногда бывает обманчива.
Маркус что-то прошептал, и его тело пошло рябью, словно исчезало из нашей реальности, переходя в свет рядом с Элеонор.
– Береги себя, доченька, – одновременно проговорили родители.
Отец с безграничной тоской поцеловал любимую в висок и притянул к себе, словно желал впитать ее всем телом. Мама в последний раз посмотрела на меня.
– Жаль, что я не могу уделить тебе больше времени, Агни. Но помни: я всегда рядом, – произнесла она и указала на мое сердце.
– Я люблю вас, – прошептала я, с грустью наблюдая, как родители растворяются в ярком золотом свечении.
Тяжелый вздох Дориана, вскрик Виктории и Даяны, которую я только сейчас заметила в дальнем углу зала, и они исчезли, оставив за собой только легкое колебание воздуха.
Отец обрел счастье. Его корона сверкала недалеко от меня, как оставленное напоминание о жертве.
И тут внезапно струйки льда из моего тела потянулись обратно к Эллину. Сотканные из снега ниточки впитывались под его кожу, возвращая неблагую магию прародителей. Бриэль вновь рухнула рядом с братом на колени.
Когда нити загорелись синим, превращаясь в снежные потоки, рана на его груди начала затягиваться. Надежда из понурого бутона расцвела живым цветком, и Эллин сделал вдох.
Бри и Габриэль покинули тронный зал вместе с Неблагим Королем. Принцесса окутала брата ледяным коконом, и его унесли в мои покои. Эллин на пару секунд пришел в себя, произнес мое имя и снова погрузился в небытие. Ему требовался отдых, чтобы восполнить силы и восстановить тело.
Райли и Виктория поочередно поздравили меня с таким редким для фейри событием, как ожидание малышки. А я все еще не могла поверить, что, в одночасье лишившись всего, внезапно обрела новый смысл жизни.
Раньше беременность пугала меня до чертиков, но теперь, познакомившись с нашей дочерью, я с нетерпением ждала ее появления. А надежда на не омраченную ничем жизнь с Эллином только придавала сил, растворяя былые страхи.