С глухим стуком мое сердце упало в пятки. Выпустив мою руку, Эллин поплелся в ущелье. Каждый его шаг покрывал изморозью серый известняк, а по стенам ущелья паутинкой пополз иней. Вступив в заново налетевший туман, он поманил меня за собой.
Коридор Греха по мере продвижения становился шире, но густая мгла не отступала. Я пару раз пробовала рассеять ее магией ветра, но нас тут же обволакивали новые серые клубы.
– Неужели нельзя просто напасть на нас, и дело с концом? К чему весь этот фарс с испытанием? – пробормотала я себе под нос.
– Они мерзкие пауки…
– Спасибо, что напомнил! – съязвила я. Обстановка и без того действовала на нервы, и я остро реагировала на любой посыл.
Эллин лишь одарил меня раздраженным взглядом через плечо и раздул ноздри. Похоже, и он находился на взводе, не желая оказаться лицом к лицу со своими страхами.
– Я имел в виду, что они умело плетут паутину и любят наслаждаться агонией своих жертв перед смертью. Коридор Греха их своеобразные сети.
– Думаешь, они наблюдают? – Вскинув голову, я постаралась различить вершины скал, но туман блокировал острое зрение фейри.
– Не сомневаюсь, – подтвердил король как раз в тот момент, когда что-то сдавило мне голову.
– Чувствуешь? – пропищала я, растирая висок.
Эллин кивнул.
– Подготовься, Агнес. Нас ждет кромешный ад.
Слова короля отразились от скал и повисли в воздухе, словно активировав здешнюю магию. Внезапно туман стал еще гуще и наполнился пронзительным женским криком. Кровь застыла в моих жилах, а легкие наполнились свинцом. Я бы узнала этот голос где угодно.
– Мама! – завопила я и начала вертеться, силясь понять, с какой стороны идет звук. – Мамочка!
Истошный, душераздирающий крик повторился, и я не смогла устоять на месте. Наплевав на все предупреждения, я бросилась в завлекающую ловушку Коридора Греха.
Спина больно ударилась о скалистую стену. Кто-то всем телом прижимал меня к шершавой поверхности, стараясь ухватить за подбородок. К крикам Элеонор прибавились булькающие звуки подступающей смерти. Я дернулась в попытке высвободиться из железной хватки, но сильные руки держали крепко.
– Агнес! – взмолился незнакомец, выдыхая мороз прямо мне в губы. – Это галлюцинации, борись!
Взволнованный голос долетал до меня словно через толщу воды. Разум поглощала странная пелена, лишая возможности здраво мыслить и критически оценивать реальность.
– Мама! Там мама! – повторяла я. – Пусти меня сейчас же!
Я попробовала лягнуть обидчика в колено, как учил меня брат, но белокурый мужчина ловко уклонился от моего выпада. Меня встряхнули, да так сильно, что я чуть не ударилась затылком о скалу.
– Агнес, приди в себя! – не унимался мужчина, лицо которого мне было одновременно знакомо и не знакомо. – По всей видимости, на полукровку магия коридора действует сильнее, – вслух рассуждал блондин.
Сколько бы я на него ни смотрела, никак не получалось вспомнить, почему его прекрасное лицо, изувеченное алым шрамом, вызывает во мне столь противоречивую гамму чувств.
Внезапно терзающая боль начала заполнять мое тело, но то была вовсе не мука от упирающегося в лопатки выступа скалы, это болела душа. Меня словно ломало изнутри. Каждый орган, каждая клеточка горели под натиском неведомой силы, подчинившей мои эмоции. Замки разума отворились, и страдания, которые я удерживала в себе годами, полились наружу. Я начала задыхаться в рыданиях, сотрясаясь в руках незнакомца. От накативших слез мир превратился в расплывчатую картинку.
– Мне так больно!
Я начала оседать, но мужчина не позволил мне упасть, крепко прижав к холодному, но надежному телу. Мы оба опустились на колени, и он нежно гладил меня по волосам, ледяными губами целовал мои щеки, что-то отчаянно нашептывая. Но я не внимала его просьбам. Мой мир затянула тьма, в теле осталась только боль.
Из непроглядного мрака начали пробиваться образы: старый дом и залитые кровью половицы, тусклый свет в гостиной и искореженное тело матери. Тишину резко прорезал еще один истошный крик – мой. Незнакомец, баюкавший меня на руках, вздрогнул и сильнее прижал меня к груди.
Тело матери напоминало восковую куклу – безжизненную и опустошенную. Ее правая рука была выгнута под неестественным углом, зеленые глаза неподвижно созерцали потолок, а на когда-то румяных щеках засохли слезы и брызги крови.
Мое зрение резко прояснилось, сидевший рядом со мной мужчина приобрел очертания. Я не помнила его имени, но точно знала одно: он виновен в смерти мамы, он отнял у меня самое дорогое.
– Ты! – взревела я и с силой оттолкнула от себя убийцу. Он поднялся и отступил, осторожно демонстрируя мне свою безоружность. Благая магия вспрыснулась в вены и заполнила меня до предела. – Чудовище! – с горечью выплюнула я, и ядовитые шипы полетели в незнакомца.