— Добрый день, Майя! — он кашлянул и исправился, но я готова была поклясться, что чётко слышала своё имя в его устах. — Мисс. Чем могу помочь? — Его накаченные руки опустились в карманы брюк. А пугающе мощные плечи расправились, показав на сколько он больше меня. Он – волк, боже! Пожив среди волков я стала отличать их по внешнем отличиям от простых смертных. Это не могло быть ошибкой.
— Эм, добрый день. Меня зовут Майя Коллинз. А вы, племянник мистера Хилла; раньше я вас здесь не видела?
Парень понимающе опустил лицо и усмехнулся, чем изрядно заставил меня понервничать. Если он решил насмехаться надо мной, пусть делает это открыто. Чтобы и я могла ответить ему. И не очень вежливо указать парню его место.
— Не совсем, — подняв голову и взглянув прямо в мои глаза заявил незнакомец. — Меня усыновили.
Это оказалось неожиданным поворотом. Мама ничего не говорила об этом, да и отец...
— Зовут меня - Слейд Хорн. Я давно хотел познакомиться.
Желание рассмеяться стало сильней приличий, и я, не сдержав нервный смешок, выдохнула:
— Вы шутите, ведь вам сколько, – двадцать четыре, двадцать пять? Сдаётся мне, в таком возрасте никого не усыновляют. — Слейд отзеркалил мой смех.
— Вас, видимо, давно не было в наших краях, мисс Коллинз. Иначе, вы бы знали, что Хилари Хилл нашла меня в возрасте пятнадцати лет и взяла в свой дом.
Что? Быть такого не может! Не зная, верить словам этого подозрительного типа, что втайне от семейства Хилл встречался с моей матерью или пойти и рассказать о нем отцу, я вздёрнула подбородок.
— Тогда, возникает следующий вопрос, Слейд. В каких отношениях вы состоите с моей матерью? — Я сумела стереть ухмылку с лица самодовольного парня вмиг, не подумав о том, что раскрыла своё наблюдение за ними двоими. Его сапфировые глаза вспыхнули синим пламенем. Он понял, что я знаю обо всем, и намеревался заткнуть мне рот. Это опасность. Угроза. Этот человеко-волк готов был убить меня ради сохранения их отношений с мамой в тайне.
Глава сорок вторая
«Откровение»
— Слейд?! — Голос мамы послышался на удивление напуганным, очень близко к страху. Хотя я, никогда не видела ее такой. Она же всегда оставалась гордой и уверенной в своей правоте. Никто из нас не мог бы ее попрекнуть хоть в чем-то.
— Майя?! — Серо-зеленые глаза наполнились влагой; а в уголках скопились морщинки, словно она до невозможности напрягла своё лицо. — Поговори со мной. — О, да! Ей стоило бояться моего языка, поскольку я собиралась рассказать отцу всю правду о её похождениях. Не потому, что хотела навредить ей, нет, для меня было в приоритете спасти честь всей семьи.
Не став тратить время попусту на зрительный контакт с родительницей, из-за напрочь отсутствующего желания объясняться с ней при чужом парне, повернула к выходу с территории семейства Хилл, все еще не поднимая глаз, и пулей вылетела с заднего двора соседей. Пронеслась мимо озадаченной родительницы, даже не глядя себе под ноги. Сапоги цеплялись за влажную грязь и ветки кустарников, что рассажены вдоль фундамента. Мама, опомнившись, попыталась остановить меня, окликнула даже несколько раз по имени, но несмотря ни на что, я не замедлила шаги. Раздражение достигло апогея, и все же заметила, что ей хватило ума появиться у своего любовника с миссис Хилл, а не прийти одной. Правда, для меня это ничего не изменило. Мама нарушила собственное правило, отрекалась от священного обета. Замужняя женщина изменила своему мужу. В моих глазах родная мать теперь - изменница, нёсшаяся к обрыву, слепо окунувшаяся в порочные отношения, и бежит она к погибели, таща за собой и нас.
Она останется для меня неразгаданной тайной. Вряд ли я, когда-нибудь знала её достаточно хорошо. Мама никогда не была близка со мной. Но Маришка...
Может быть, старшая сестра хранила тайны, что следует оставить за закрытыми дверями?
Я готовилась выслушать другую сторону; сестра должна знать больше моего. Ей это под силу, поговорить с мамой и вразумить сумасшедшую родительницу, а между нами никогда не было должного тепла; мама предпочитала следить за здоровьем отца и водить Маришку по обучающим кружкам для женщин, чем заниматься мной или Томом. Мы выросли практически без родительской ласки. Но нам было привито уважение к старшим, и мы считали их слова законом. И посему я обязана спросить, прежде чем действовать. Неужели их идеальные образы с отцом были фальшивы?