- Я сожалею, что ты ее потерял.
- А как же твой отец?- спросил он, меняя тему.
Еще одна вещь, которую я узнала о кайджане? Он не любил беспорядочные эмоции. Его выход и ответ на любую ситуацию, имел тенденцию быть чистым гневом, направленным в действие.
- Я никогда не знала моего отца, - сказала я. - Он исчез, когда я была маленькой. Вышел в протоку на рыбалку и не вернулся.
Джексон взглянул на меня, словно имел другое мнение, но благоразумно промолчал.
- Теперь моя очередь?
- Пожалуйста, скажи мне, за что ты был осужден.
Он пожал плечами.
- Один из моих бывших отчимов страшно избил ma mere. Я не оставил это без ответа. И он заплатил за это. - Ожесточенная попытка защититься в его взгляде была ошеломляющей. Так Клотиль была не единственной женщиной, которую он оберегал от плохого обращения?
- Я сделал с ним то, что должен был сделать, что сделал бы любой другой человек, и много чего еще, что сделал бы не каждый.
- Отделал его?
Он кивнул.
- Я знал, что получу приговор, но меня это мало волновало. Он каким-то образом выжил, но никогда уже не сможет обидеть другую женщину.
Пока я думала, что это значит, Джексон сказал:
- Теперь мы можем вернуться к твоему исчезновению тем летом?
У него так много общего со мной, я могла бы, по крайней мере, сказать ему об этом. А если бы я не стремилась поговорить с кем-нибудь об этих вещах? Но я не хочу, чтобы он смотрел на меня как на мои рисунки. Потому что в какой-то момент, в течение последних девяти дней, мнение Джексона стало важным для меня.
- Ты была в психушке, не так ли?
- П-почему ты так считаешь?
- Кто-то увидел твой альбом, и тебя сразу отправили туда.
Я посмотрела на него. - Или, может быть, ты догадался, потому что видел мои сообщения Брэндону, и сложил всё вместе.
- Должны быть причины, чтобы ты расспрашивала, почему я попал в тюрьму. Я думаю, это потому, что ты тоже была заперта, только со своим fous. (Безумием).
- Тьфу! Ты похож на сыщика!
- Тсс. - Его взгляд метнулся, тело напряглось, затем он постепенно снова сел.
Я не должна была обсуждать эту тему с ним! Теперь он думал, что я сумасшедшая.
- Ты видишь видения или слышишь голоса?
Я просто подавила вздох.
- Что... как ты узнал о голосах? - почему я ничего не могу от него скрыть?
- Я не глуп, Эви. Я поймал тебя, когда ты говорила сама с собой. Много. Бормотала кому-то чтобы они оставили тебя в покое и умоляла их заткнуться.
- Я не ... это не так.
- Тогда на что это похоже?
- Почему я должна тебе рассказывать? Ты просто снова посмеёшься надо мной, - я почти дрожала от необходимости рассказать ему всё. - Ты посчитаешь меня сумасшедшей.
- Я никогда не называл тебя сумасшедшей. Я не смеюсь.
Осмелюсь ли я довериться ему? Я прикусила нижнюю губу.
- Я не говорю сама с собой, я разговариваю с другими. Я слышу голоса, много голосов. Они все звучат как будто они дети нашего возраста.
- Ты думаешь, что они настоящие? - спросил он нейтральным тоном.
Я вздохнула и кивнула.
- И я чувствую, что я как-то связана с ними. Как будто мы из одного улья, коллективный разум или что-то такое.
- Прости?
- Коллективный разум. Например, как общаются пчелы.
- Ты начинаешь смущать и расстраивать меня, Эванджелин, - сказал он, но как ни странно он реагировал не так, как все остальные. Неужели ничто из сказанного не беспокоило его? - Что они говорят тебе?
- Иногда ничего, кроме бреда. Иногда я слышу эти фразы повторяются снова и снова. Девушка говорит: «Узрите Несущую Сомнения». Ирландский парень всегда говорит: «Глаза к небу, ребята, я ударю сверху». От этого меня знобит.
Джексон изучал выражение моего лица, вероятно, читая меня, как книгу, я же ничего не могла понять по его лицу. Захочет ли он уменьшить количество своих проблем, убив сумасшедшую девушку?
- Как ты думаешь, почему это происходит?
- Я не знаю. Вот почему я должна добраться до бабушки. У нее есть ответы на все вопросы.
- Она экстрасенс?
Хороший вопрос.
- Я честно не знаю. Она могла бы быть им. Или, может быть, она узнала все это об Арканах от своей собственной матери, из сведений, передающихся из поколения в поколение.
Разве бабушка не говорила, что она сама была летописцем? Мэтью упомянул что-то об этом.
- Если твоя бабушка знает так много, то почему, черт возьми, она не научила тебя, прежде чем она ушла с пляжа? - сказал Джексон. - Позволь мне угадать: был какой-то секретный ритуал "передача эстафеты"- церемония на шестнадцатый день рождения, который не состоялся.
- Ее отослали, когда мне было восемь. Все говорили, что она была безумной. Мне было запрещено говорить о том, чему она научила меня.
- Но ты должна помнить, хоть что-то.
- Не много. Мне было запрещено даже думать о ней.
- Никто не может контролировать то, что ты думаешь.
Я горько рассмеялась.
- О, но они могут. - Я вспомнила, как сидела на холодном металлическом столе. Я посмотрела вниз, смущенно, увидев лужицу слюны. Даже при максимально дозированной, до миллиграммов, до не-превратись-в-дерьмо дозы наркотиков, что прокачивали через мой организм, слюна продолжала течь. Это унижало.
- Эви, ты понимаешь, почему ты должна отвергнуть учение своей бабушки? - спрашивал меня врач.
Джексон скользнул взглядом по мне:
- Они рылись у тебя в голове?
Как я могу сказать ему, что я была то под воздействием наркотиков, контролирующих каждый дюйм моей жизни в той палате, то загипнотизированная настолько, что там я с трудом помнила своё имя? Нет, не тот гипноз, который можно посчитать полезной процедурой. Гипноз, который делал хуже? Это называется промыванием мозгов.
- Да, - просто сказала я. Посмотрим, что он ответит.
Он опустил этот вопрос.
- Итак, ты прямо сейчас слышишь голоса? - когда я, в конце концов, кивнула, он внимательно посмотрел на меня. - Как, прямо сейчас?
- Не смотри на меня как будто я урод, Джексон. Я ненавижу этот взгляд! - я зажмурилась, подавленная.
Почему я рассказала ему так много? Ах да, потому что он поделился со мной. Одно различие: я не сужу его.
- Тебе снова больно из-за своих чувств? Черт, cher, я не знаю что мне делать с тобой и со всем этим.
Я открыла глаза, но не стала смотреть на него.
- С чем?
- Быть с такой девушкой, как ты. - Теперь мои брови взлетели вверх. - Да, и с твоими особенностями, и девчоночьими решениями. У тебя мягкие руки, и ты... мягкая. Но я не думаю, что ты урод.
- И ты мог бы или нет? - я представляла себе, реакцию Брэндона, если бы он был один здесь со мной. Смог бы он справиться с моей исповедью? Тогда я вспомнила, что я, вероятно, не выжила бы так долго без Джексона.
- Послушай, Эви, я видел некоторые вещи да Вспышки, вещи, которые ты не могла бы объяснить. Черт, моя grandmere, (бабушка) по слухам, была traiteuse. Такая женщина считалась у кайджанов знахарем.
- Правда?
Он кивнул. - После того, как произошёл апокалипсис, я готов поверить, во что угодно. С этими голосами тебе непросто? Mais. Но. Хочу ли я узнать, что вызывает их? Ouais. Да. Но это не значит, что я хуже думаю о тебе самой, если ты их слышишь. - Он приподнял указательным пальцем мой подбородок, пока наши глаза не встретились, и я видела, что он говорит правду.
- Просто я рад, что ты рассказала мне свою тайну. - Он склонил голову. - Хотя ты получила в тысячи раз больше, разве нет? - Намного больше.
Один из этих голосов принадлежит Смерти на бледном коне, и он хочет меня убить. Я общаюсь в качестве "яснослышащей" с сумасшедшим мальчиком, из-за которого у меня кровотечения из носа, когда он думает, что я не слушаю его достаточно внимательно. Почти каждое утро я просыпаюсь, ощущая запах крови и под звук мучительных криков. Мой взгляд упал вниз, и он опустил руку.