Настоящим бедствием галактики стали всевозможные бандитские республики. Их жители не имели национальных корней, категорически отрицали какую-либо связь с родиной предков, государства создавались из всякого сброда, который приличные гуманоиды просто не хотели терпеть в своей стране. Моральные уроды всех мастей скапливались в этих республиках, словно в отстойниках, не имея ни рода, ни племени, не помня, кто они и откуда. Едва набравшись маломальских сил и сколотив какой-никакой флот, эти бандиты объявляли себя хозяевами вселенной и начинали нападать на соседей. И если монархии вели исключительно мирный образ жизни, полагая, что в космосе места хватит всем, то республики с шизофреническим упорством стремились воевать просто ради самой войны. Самая крупная из них, Атония, когда-то перегнула палку, и была навсегда стерта с политической карты галактики. Звездные системы, принадлежавшие ей, были честно поделены между народами, которые она когда-то пыталась поработить. По кусочку досталось Всеславии, Великому Дракону, Великой Эфиопии и Афразии. Уцелевшие же бандитские государства слегка поумерили внешний пыл, до поры, до времени перебиваясь мелкими пограничными конфликтами.
Примерно за год до описываемых событий, Всеславию постигло большое горе - неожиданно умер еще совсем не старый и всенародно любимый король. Престол автоматически перешел к его супруге. И хотя венценосная чета прожила вместе уже много лет, наследного принца у них так и не появилось. Зато двенадцать лет назад появилась принцесса, и именно с ней был связан визит чрезвычайного посла.
... Вот, наконец, лимузин и въехал в ворота королевского дворца и плавно остановился. Котвица специально не стал помогать герру Упдрагсону выбраться из машины - пусть об этом позаботятся его рогатые болваны. Наконец, дипломат ступил на землю, поправил свой камзол и парик, отдышался, в очередной раз обмахнулся веером и произнес высокомерным тоном:
- Я имею распоряжение от моего государя, Его Величества Карла XXXVI, приступить к выполнению моей миссии немедленно по прибытии на место назначения. Таким образом, прошу вас, любезный, сейчас же проводить меня в покои принцессы.
- Видите ли, господин посол, - ответил Котвица бесстрастным тоном, - в данный момент принцесса Зортия никак не может принять вас в своих покоях. У Ее Высочества сейчас важные занятия вместе с дворцовыми детьми. Ее дневной распорядок расписан до самого вечера. И только к девятнадцати часам принцесса сможет прибыть на ужин с участием королевы, где и можно будет обсудить ваше поручение.
- Но я не могу ждать до вечера! - тут же вышел из себя посол. - Я получил четкое распоряжение...
- В таком случае, могу предложить вам только одно, - все так же бесстрастно произнес Котвица. - Проследуемте к месту занятий Ее Высочества. И тогда, возможно, она сможет выкроить для вас пару минут.
Посол, не стесняясь, принялся ругаться по-немецки, поскольку во всегерманский язык вошли лишь беззубые, а потому бессмысленные ругательства скандинавов. Немецкие же ругательства столь же обильны и всеобъемлющи, как и русские. И само-собой, сейчас из уст дипломата звучало отнюдь не комичное "доннерветер" - "громовая погода", а кое-что покрепче. Наконец, посол, переведя дух, утерся платком и, словно делая дворецкому огромное одолжение, бросил:
- Ладно уж, ведите.
И Котвица зашагал вперед, намеренно еле переставляя ноги. Нелепая троица двинулась за ним. Охранники держали руки на висевших у них на шее длинноствольных бластерах, готовые открыть огонь в любую секунду. К неприятному удивлению посла, они почему-то, сперва спустились на подвальный этаж, миновали комнаты механической прислуги, потом - помещения ремонтников и наладчиков, потом конюшню, оружейные склады и тир, огромную кухню, где суетилось множество роботов, подземные гаражи и ангары. Затем поднялись на первый этаж, прошлись по мастерским и комнатам различных работников дворца. Миновав подобным образом несколько этажей, зачем-то поднялись даже на чердак, полный каких-то заброшенных механизмов, где господин посол невольно украсил свой и без того гигантский парик горой пыли и паутины. Одним словом, они обошли все помещения дворца, не связанные с жизнью королевской семьи и знати.
При этом дворецкий несколько раз останавливался поговорить с кем-нибудь из обслуживающего персонала, и один из таких разговоров затянулся минут на десять. Причем, неторопливые беседы шли не всегда по-всеславянски, а иногда и вовсе не по-славянски, а на каких-то совсем незнакомых герру Упдрагсону языках. Откуда ему было знать, что всеславское дворянство считает долгом чести знать языки как можно большего числа народов королевства. Котвица, например, свободно владел татарским, удмуртским, осетинским и многими другими языками, поэтому, при случае легко переходил на них.
- Любезный! - не выдержал как-то посол. - Вы ведете меня к принцессе, или на экскурсию по дворцу? Имейте в виду, ваш дворец меня совершено не интересует, поскольку центральная резиденция его величества Карла XXXVI в тысячу раз пышнее и роскошнее!
Пропустив мимо ушей эту недостойную дипломата бестактность, Котвица бесстрастно произнес:
- Разумеется, мы идем к месту занятий Ее Высочества. Не извольте беспокоиться.
После того, как они обошли дворец по кругу раз шесть, дворецкий произнес:
- Ну вот, цель уже близка.
- Вы что, издеваетесь? - вырвалось у герра Упдрагсона.
- Что вы, что вы, господин посол, - ответил Котвица со всею важностью. - Просто это наиболее краткий путь к месту занятий Ее Высочества. Прямых путей в нашем дворце нет, ведь он в тысячу раз беднее вашего, не так ли?
И он с прежним важным видом, двинулся дальше, боковым зрением наблюдая, как и без того отталкивающее лицо герра Упдрагсона делается все более злобным. Его щегольской наряд за время путешествия как будто постарел лет на десять. Парик сползал на глаза, веер где-то потерялся. Оба охранника так же были измотаны до предела, но, в отличие от своего господина, не показывали этого, не снимая рук с бластеров и даже не смея стереть выступавший из-под шлема обильный пот.
Путешествие продолжалось в том же темпе где-то еще полчаса. Наконец, дворецкий остановился перед какой-то широкой дверью, из-за которой доносился гул неразборчивых голосов. Немного постоял, прислушиваясь, затем распахнул ее, прошел в помещение и жестом пригласил гостя следовать за собой.
- Ну вот, мы и пришли, - объявил Котвица.
Посол недоуменно огляделся по сторонам. Он ничего не мог понять. Перед ними простирался какой-то совершенно обычный спортзал - с зарешеченными окнами, шведской стенкой, кольцами, "конями", брусьями, сваленной в углу стопкой матов и прочими атрибутами. В центре зала упражнялось в единоборствах десятка два мальчишек-подростков, обряженных в белые кэйкоги (именно так называется традиционный костюм для занятий единоборствами, а не "кимоно", как думают многие. Кимоно - это просто традиционная японская одежда на все случаи жизни).
Судя по тому, что взрослого сэнсэя с ними не было, они владели этим искусством уже достаточно хорошо. Группа то рассыпалась на отдельные поединки, то сливалась вместе, и каждый отбивался от каждого. И за все то время, пока вновьприбывшие наблюдали эту свалку, никто не завалился на пол и не присел на скамейку отдохнуть. Звенели мальчишечьи голоса, раздавались азартные выкрики. Видимо, битва была в самом разгаре. И при этом, кстати, никто не ругался, даже получив внушительного тычка.