Полностью сосредоточив взгляд на краю открытой кабины, девочка сконцентрировалась и резко рванулась вверх.
Но то ли из-за непривычного толчка одной ногой, то ли из-за усталости, она полетела вверх не совсем по прямой, отклонившись в сторону примерно на полметра. А это существенно удлиняло расстояние. Миг - и ее пальцы беспомощно царапнули по обшивке. Из горла вырвался сдавленный крик досады и отчаяния - нет, нет, этого не может быть, она не может вот так глупо потерять все!
Зорти уже чувствовала, что валится вниз, как вдруг ее левая рука наткнулась на какую-то вмятину. Ложбинка оказалась совсем крошечной - видимо, все-таки остался след от какого-то шального камня в Бридгасе. Может быть, даже не в этот раз, а еще тогда, когда на корабле летали ракианские мафиози. И принцесса инстинктивно вжала палец в эту вмятину. Ослабевшая от ползанья рука тут же выпрямилась, отчего тело резко дернулось вниз и закачалось, но палец все-таки удержался, и девочка поняла, что висит в воздухе. Что ж, это уже была несказанная удача!
Теперь дело оставалось, вроде бы, за немногим. Но в таком состоянии подтянуться оказалось не так-то просто. Мышцы локтя стали как будто чужими и упорно не хотели напрягаться. А ведь еще с утра Зорти могла бы подтянуться на любой руке хоть тысячу раз подряд, а может и больше. "Да что ты еще вздумала киснуть! - мысленно прикрикнула на себя принцесса. - Ты воин, или позорная кукольница? Или платье Оли-Горшок на тебя так повлияло?"
И злость, вызванная воспоминанием о глупой толстухе, наконец-то вернула ей силы. Девочка одним махом согнула левую руку, а правую выбросила вверх. И ее пальцы самыми-самыми кончиками все-таки легли на борт открытой кабины. Сделав небольшой рывок, Зорти ухватилась поплотнее, теперь уже целиком положив пальцы на борт. Затем перенесла туда же пальцы левой руки. И, последним решающим усилием подтянувшись на обеих руках, наконец-то забросила тело в кабину через голову, а не боком, чтобы не повредить костяную ногу.
Не позволяя себе устроить даже секундный отдых, принцесса стащила с головы шлем и отбросила его в сторону, а затем подползла к бардачку и вытащила оттуда бутыль с водой. Негнущимися после подтягивания пальцами отвернула пробку и принялась глотать живительную влагу. И хотя вода была на вкус отнюдь не ключевой, поскольку успела нагреться за то время, пока кабина была открыта, напиток показался девочке самым вкусным в галактике, таким, какого никогда не подавали во дворце. Ах, какое же это блаженство - самая обыкновенная вода, простое аш-два-о, без всяких примесей! Но при этом Зорти следила за тем, чтобы не пролилось ни капли - кто знает, сколько придется проторчать здесь, и насколько хватит запасов?
Закрыв бутыль, принцесса сунула ее обратно, а затем, подложив руку под голову, позволила себе забыться тяжким, непроглядным сном. У нее не было сил даже на то, чтобы забраться в кресло, не говоря о том, чтобы снять скафандр.
Через какое-то время девочка проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо:
- Химэ! Дзорутия-химэ, очнитесь!
Открыв глаза, девочка увидела склонившиеся над нею мордочки совсем молодых енота и лиса. Надо же, они каким-то образом, оказались на этой планете, а она, видимо, забыла задраить кабину. Даже жарища ей об этом не напомнила. И хотя нога, или что там от нее осталось, болела все так же нестерпимо, прежде всего, принцессе пришли в голову слова:
- Милые оборотни! Как я рада, что здесь именно вы! У меня есть для вас радостная весть - с проклятой Инирой покончено навеки! Она уже никогда не вернется!
И Зорти невольно потянулась обнять этих мохнатых ребят, но боль, отбросила ее назад, на металлический пол кабины.
- Меня зовут Коэйоками, - енот отвесил церемонный поклон. - Я конструктор и капитан первого в истории йокайсэйского звездолета.
- А я Гуанчжун, - поклонился лис, - Канонир этого звездолета, а на родной планете - художник.
"С ума сойти! - пронеслось в голове у Зорти. - Передо мною йокайсэйский Гагарин! Хотя нет, Гагарин летал один и только по околоземной орбите, и не построил корабль самостоятельно. Тогда это, пожалуй... инженер Лось и красноармеец Гусев!"
Последние слова она, видимо, прошептала вслух, поэтому енот тут же превратился в лося с человеческим телом, а лис - в такого же гуся, причем в буденовке.
Герои "Аэлиты" в виде мультяшных фуриков настолько рассмешили принцессу, что она звонко захохотала. А потом подумала о том, насколько фантастические романы оказывались романтичнее, чем жизнь. Никогда не было на старушке-Земле чудаков-одиночек, способных самостоятельно построить космический корабль и полететь на нем без всякой подготовки не просто за пределы атмосферы, а сразу на другую планету. Нет, на Земле были долгие десятилетия проб и неудач, катастроф и трагедий, несостоявшихся проектов. Был жесткий отбор в космонавты, в том числе, по росту и по весу, и многие месяцы тренировок. Были первые беспилотные спутники и космонавты-собаки. Был огромный космодром Байконур, обслуживавший его город Ленинск, ракеты, строившиеся тысячами людей, и Центр Управления Полетами в подмосковном городе, который стал носить имя Сергея Павловича Королёва лишь через десятки лет после его смерти. Наконец, стоит вспомнить, что околоземное топтание растянулось едва ли не на целый век, и человек реально (а не в пропагандистских фальшивках англо-саксов) ступил на ближайшее небесное тело лишь в середине двадцать первого столетия. Какие уж тут Лось и Гусев! Но вот, поди ж ты, для планеты с такой необычной историей, как Йокайсэй, подобный сюжет оказался вполне реальным.
А потом принцессе подумалось и о том, что весь космос, все неизведанные планеты и далекие звезды тоже оказались совсем не такими диковинными, не такими таинственными, как их представляли фантасты. Никаких птице-рыбо-зверей, никаких мыслящих миражей и живых туманностей, никаких синих лошадей, путешествующих в аквариумах или тонюсеньких восьмиметровых червей, коллекционирующих фауну разных планет - ничего этого люди так и не встретили. Инопланетяне оказывались гуманоидами, за самыми редкими исключениями, и не умели перемещаться в прошлое с помощью таблеток или летать на ушах. А неразумные существа всегда находились целиком в одной и той же точке времени, и не разгуливали отдельными половинками, и уж, конечно, не могли летать меж звезд - где им взять горючее хотя бы для прорыва сквозь атмосферу? Жители отдаленных планет не изготовляли никаких вещей, способных поразить воображение землян, вроде почтовых марок из шоколада. Куда причудливее инопланетных оказались, хотя бы, марки обычного земного королевства Бутан, которые были одновременно, грампластинками, и их можно было слушать на пржеграваче. Всевозможных чудес и тайн за тысячу лет космической эры удалось обнаружить не больше, чем на старушке-Земле, и они поражали воображение куда меньше, чем Бермудский Треугольник или Перевал Дятлова. Что же тогда оставалось интересного во всей галактике? Человек! Сильные духом личности, одинаково отважные и бесстрашные, что в античности, что в Средневековье, что в эпоху географических открытий на Земле, что теперь, далеко за ее пределами. Луки сменялись мушкетами, а мушкеты - бластерами; триремы сменялись фрегатами, а фрегаты - звездолетами; побережья Кубы или Австралии сменялись новыми звездными системами, но оставался неизменным человек, чей пылающий дух извечно освещал мрак вселенной. По большому счету, ничего не изменилось с тех пор, как начались первые приключения людей - все те же герои и негодяи боролись друг с другом уже на просторах вселенной, ну, может быть, добавилась самая малость новых деталей. Ни ближний, ни дальний космос не оказался "чудесатым", и все же в нем было полно места для чудес - чудес человеческого духа.
- Но что же это мы! - воскликнул Коэйоками. - Химэ ранена, а мы тут торчим!
Капитан превратился в рослого человека и помог принцессе подняться. Опираясь на его плечо, Зорти двинулась к борту. Прыгнуть, как прежде, она теперь не могла, но спустилась по трапу без посторонней помощи, вися на одних лишь руках. А на земле енот снова подставил ей свое плечо.