— А неофициально?
— Скупают любую отраву, которая попадается, и подкармливают разных… вроде нашего шефа. Иногда набирают желающих в экспедиции на Новые миры. Ну, по крайней мере, так они говорят, — вздохнув, добавил он. — Я тоже хотел улететь…
— Поэтому и выучил языки?
— Да! Надоело в этом болоте.
— Что еще важного знаешь, что надо знать нам? Только быстро!
Он на секунду задумался.
— Машина у них только с виду простая, а внутри чего там только нет. И главное — может летать! — Мы многозначительно между собой переглянулись. — А самый опасный среди них тот, что стоит на выходе. Раньше он был звездным охотником.
— С чего ты взял? — Я не скрывал недоверия.
— Я возле них уже несколько месяцев подвизаюсь, — доверительно сообщил Цой Тан. — Ловлю каждое слово, заглядываю всюду, куда удается. И еще — у него есть крабер.
— У кого?! — вырвалось у меня.
— У бывшего охотника! Он его всегда носит с собой.
Вот это да! На Земле краберы были строжайше запрещены. Их могли иметь только члены правительств и уж о-очень крупные воротилы. В этот момент послышался шорох — и из шахты показался Армата.
— Выход разблокирован, вокруг ни души!
— Этого… — Я показал пальцем на сжавшегося переводчика, и Роберт вопросительно сделал рукой жест по горлу. — Нет-нет! Просто устрой так, чтобы он не шумел и не мешал!
— Есть дайенский шарик! — подсказал Гарольд.
— Чудесно! — разрешил я.
Пять секунд — и голова Цой Тана оказалась в белом матовом шаре, немного обвисающем на его плечах. Это коварное изобретение из системы Дайен позволяло пленнику только дышать, лишая в то же время слуха, зрения и возможности говорить. Снять его без кодового слова было почти невозможно, и при попытке острые ядовитые струны тут же впивались в лицо, вызывая скоротечный конец. Шарик действовал только пять часов. Если его за это время не снимали, то, в зависимости от заданной команды — «смерть» или «жизнь», — он либо умерщвлял пленника, либо расслаблялся и отпускал голову своей жертвы. Дайенский шарик был удобен и в хранении: не больше средней книги в сложенном состоянии. Если мы не вернемся сюда, участь пленника будет решена: много видел и знает. Хоть он и мог пригодиться.
— Мы все — к выходу, туда, где машина! Удастся взять целой — хорошо! Возьмем кого-то живым — вообще прекрасно! Но! Никто из них не должен уйти! — Хоть я постоянно и перехватывал командование у Гарольда, но тот выглядел вполне довольным. — Роберт, бери парализатор. Коси под кого хочешь, но водилу выруби. С остальными — не цацкаться, валите сразу. Вперед!
Спустившись в шахту, пробежали пару узких сырых подвалов, поднялись по нескольким пролетам, нырнули в какой-то лаз и наконец выбрались через проем бывшего камина в большую залу. Она была без единой целой двери и окон, потолка и даже крыши. Вместо крыши, на десятиметровой высоте, чудом держались перекрученные железные балки, готовые рухнуть в любой момент.
Армата первым выглянул из углового окна и сообщил:
— Никого! Ну, кроме тех, что обычно.
— Где их машина? — Я тоже выглянул, обозрев улицу, заваленную по обочинам самым разнообразным и немыслимым металлоломом и полуистлевшими спальными модулями. Между ними бродили, сидели или еще чем угодно занимались люди самых разных форм и норм поведения, в самых диких и несусветных одеждах.
— За тем углом. — Гарри показал взглядом на ближайший остов какого-то древнего завода.
— Далеко с другой стороны?
— Пока мы дойдем с этой, Роберт будет уже там. Он всегда у нас бегает как мальчик на посылках. На него никто не обратит внимания. Давай в темпе!
Роберт тут же, полусогнувшись, пробежал между хламом и обломками, валяющимися на полу, и скрылся в проеме с другой стороны.
— Пошли? — Я спрашивал у Гарольда, так как не знал местности.
— Через соседнюю комнату! — скомандовал тот. — И дай мне руку! — Заметив мое недоумение, подковырнул: — Ты что, забыл о своем кретинизме? Опять память потерял?
Интересно, подумал я, долго ли он будет надо мной издеваться? Хотя… последние полтора года… совсем не могу поверить! Чувствую, наслушаюсь я еще от них леденящих душу историй о моей… мм… болезни. Надеюсь, время для этого будет. А ведь они еще и приврут смеха ради!
Мы шли по улице, проезжая часть которой была сделана из «вечного асфальта». Сейчас им уже давно не пользуются из-за чересчур огромной стойкости к внешним факторам, а вот раньше! Мода на «Загальское чудо» была фантастическая: ведь производители (раса людей-карликов из системы Загаль) давали гарантию ни много ни мало на пять тысяч лет! Это уже как-то потом выяснилось, что обратное превращение асфальта в пушистую стружку специальным и опасным облучением обходится в миллион раз дороже, чем его производство и укладка. А ведь транспортные артерии меняются довольно-таки часто. Асфальт, правда, легко разрушался в открытом космосе, но от этого было не легче. Я вспомнил, как «убирали» подобные улицы при необходимости. Двух-, а то и четырехкилометровые участки отрезали друг от друга, поднимали гигантскими дирижаблями и топили в отведенных для этого самых глубоких участках океанов. И там загальский асфальт будет мокнуть еще не одно тысячелетие (если не один десяток).