– Страшно было? – спросила Муся.
– Ужас как! Я же там с десяти часов. Вот если бы у меня были крылья…
За пустырем они нашли древнего вида таксофон.
– Жетоны есть? – растерянно спросила Оля.
– Нет! – заволновалась Муся. – Что же делать? Может быть, сейчас у какого-нибудь прохожего спросим?
– Бабы, да вы что? – с презрением сказал Борис. – Прямо как дети, честное слово…
Он со всей дури стукнул кулаком по таксофону, из специальной щели посыпались жетоны.
– Звоните, – сплюнул в сторону Борис.
Недолго думая, Оля воспользовалась его советом.
– Ты где? – тут же услышала она в трубке мамин голос. – Я тут с ума схожу…
– Мамочка, со мной все в порядке! – радостно сказала она. – Я тут с Мусей и Эльвирой. – Она покосилась на Фещенко и решила, что про него маме лучше ничего не говорить, уж слишком странная у того была репутация.
– Муся нашла тебя?
– Да, и мы тут… – Она замолчала, не зная, чем можно оправдать свое отсутствие. Эля решительно выхватила у нее трубку.
– Теть Люб, здравствуйте! Нет, правда, с нами все в порядке, мы были в гостях у своей старой учительницы. Она ногу сломала, мы ей продукты принесли, поболтали с ней, чаю попили. Как-то незаметно время прошло! Скоро будем! – Она положила трубку и произнесла нравоучительно: – Родителям никогда нельзя говорить правду, а то они не доживут до совершеннолетия своих детей.
– А вот и нет! – не согласилась Муся. – Это в корне неверно. Если бы Оля все рассказала своей маме, она сегодня не оказалась бы на этой крыше, и нам не пришлось бы…
Эльвира вдруг вспомнила, что ей тоже надо кое-кому позвонить и не стала спорить с Мусей. Она подняла жетон и набрала чей-то номер.
– Алло, Стас? Приезжай, проводишь меня домой. Какой адрес? – Она посмотрела на табличку с названием улицы и продиктовала ее Стасу.
Борис, который до того был в прекрасном настроении, неожиданно помрачнел.
– Зачем он тебе? – глядя в сторону, спросил он. – Я что, не могу проводить тебя… ну, в смысле – вас всех, до дома?
Эля покраснела и ничего не ответила. Ей как будто стало неловко от того, что она позвала сюда Стаса.
– Вон, в том доме Никита живет! – стараясь разрядить обстановку, воскликнула Оля. – Я бы его кое о чем спросила.
Мимо ехал рыжий парень на роликах, и она вдруг узнала его.
– А вот этот парень, наверное, может сказать, в какой квартире Никита живет, – сказала она. – Отложим на потом твою дедукцию, Боря.
Это был тот самый парень, который хотел с ней познакомиться, когда она в первый раз появилась тут в образе принцессы Феоны. Борис моментально отреагировал на Олины слова – он протянул руку и схватил проезжающего мимо парня за плечо.
– Эй, ребята, вы чего? – перепугался рыжий. – Вам чего?
– Где Никита живет? – мрачно спросил Боря.
– Какой Никита? Я тут только одного Никиту знаю, он в сорок третьей квартире живет, на втором этаже.
– Мерси, – сделала Муся что-то вроде реверанса. – Пошли туда, я не думаю, чтобы здесь были какие-то еще Никиты. Наверняка это наш!
Борис выпустил рыжего, и тот, потирая плечо, куда-то быстро заскользил на своих роликах, то и дело испуганно оглядываясь.
– Можно было и повежливее с человеком, – сухо заметила Эля. – Ты ему чуть руку не вывернул.
– Ничего, не умрет, – буркнул Фещенко.
Они зашли в дом, где жил Никита, и поднялись на второй этаж.
– А не поздно? – с сомнением пробормотала Эля. – Может, люди уже спать легли?
Муся уже протянула руку к звонку, но в этот момент Оля отчаянно прошептала:
– Стойте, стойте! Я должна вам кое-что сказать.
Все повернулись к ней. Оля немного смутилась, но продолжила упрямо:
– Вы только не смейтесь. Для Никиты я не Оля, а Феона. Я как раз собиралась ему признаться, но лучше я сделаю это в другой раз. В личной беседе.
– Надеюсь, это будет не на смотровой площадке Останкинской башни и не в туннеле метро. Или где-нибудь в клетке с тиграми, в зоопарке, – сердито прошептала Муся. – Оч-чень романтические места для всяких там признаний!
– Как-как? – спросил Борис. – Как теперь тебя зовут?
– Феона, – выдавила из себя Оля.
– По-моему, это полный бред, – проворчал Борис. – Феона… что за имя такое? И потом, зачем вообще что-то придумывать про себя?
– Феона? – задумчиво повторила Эля. – Красивое имя. Это что же, из мультфильма «Шрек»? Но, Оленька, ты забыла, что в этом мультфильме произошло с главной героиней?
Она не успела договорить, а Муся уже нажала на кнопку звонка – очень ей хотелось поскорее разобраться с этим делом. За дверью послышались шаги.
«Как я выгляжу? – лихорадочно подумала Оля и двумя руками пригладила непослушные волосы. – Наверное, видок у меня тот еще. И помада вся стерлась!» Она не знала, что скажет сейчас Никите – ей хотелось броситься на него с упреками, и в то же время она надеялась, что это не он является причиной ее сегодняшних злоключений.
Дверь открыл немолодой мужчина в тренировочных штанах, растянутых на коленях, майке, из-под которой выпирало солидное брюшко, как у всех любителей пива, небритый, с папиросой в углу рта.
– Вам чего? – недружелюбно спросил он.
Оля видела его в первый раз, но она сразу догадалась, что это отец Никиты, – отец с сыном были похожи, хотя отец и выглядел уже потрепанным жизнью.
– Никита дома? – дрожащим голосом спросила Муся – она была ближе всех к двери.
– Коля, кто там? – раздался другой голос, более приветливый, и сквозь открытую дверь показалась полная женщина со сковородкой в руке. От сковородки шел пар и аппетитно пахло жареной картошкой. Оля судорожно сглотнула слюну. – Ребята, вы к Никите? Заходите, перекусим.
– Вот еще! – сердито сказал мужчина. – Если всех его знакомых кормить, самим есть нечего будет. Люсь, иди на кухню, чего ты тут встала?
– Н-да, теплый прием, – едва слышно прошептала Эля.
И тут в коридор вышел Никита.
Он вздрогнул, увидев Олю, и его глаза широко открылись. Он посмотрел на отца, на мать, и тоска отразилась на его лице.
– Пап, чего ты? – неловко сказал он. – Это ко мне.
– У тебя пять минут. Никаких гостей – поговорил – и за стол, мать там у плиты надрывалась, опять остывшее есть будешь.
Никита густо покраснел, а его суровый отец ушел куда-то, скорее всего – на кухню. Никита вышел на лестничную площадку и прикрыл за собой дверь.
– Феона, ты… – пробормотал он смущенно. – Как ты нашла меня? Я же обещал позвонить тебе в выходные.
– «Феона», – пробормотал Боря под нос и с трудом сумел спрятать ироническую ухмылку.
Никита и Оля смотрели друг на друга и словно не узнавали. Оле было неловко, что он в первый раз увидел ее в своем обычном образе (Элин наряд, который та дала ей напрокат, при всей своей эффектности был очень даже современен), а Никита, судя по всему, был не в восторге от того, что его увидели, застали в обычной домашней обстановке. «Он что, родителей своих стесняется?» – мелькнуло у Оли в голове.
– Слышь, парень, ты на ерунду времени не трать, – решительно произнес Боря Фещенко. – Говори прямо – это ты сегодня такой спектакль отчебучил, да?
– Какой спектакль? – растерянно пробормотал Никита.
– Мы друзья О… то есть мы друзья Феоны, – вступила в разговор Эльвира. – Нам сегодня пришлось выручать ее из неприятной ситуации. Кто-то запер ее на крыше. На крыше многоэтажного недостроенного дома. Сам знаешь какого.
– Что? – Недоумение и ужас отразились на его лице. – Господи, Феона…
Он протянул к ней руки, но она отступила назад.
– Сейчас я расскажу тебе, как было дело, – холодно произнесла она и коротко повторила эту историю, стараясь быть спокойной и надменной, как настоящая принцесса.
– Я ничего не знал, – покачал головой Никита, нахмурив брови. – Нет, я не давал никакому мальчишке никаких поручений, я просто не понимаю, как такое могло произойти! Зачем кому-то понадобилось запирать тебя на крыше?