Второе письмо было приглашением на прием к герцогине тер Исоль. В нем герцогиня убедительно упрашивала ректора сделать для нее исключение и посетить столь важное мероприятие, как день рождения ее седьмого внука. Если не ради самой госпожи тер Исоль, то ради полутора десятков юных барышень, которые еще не потеряли веру в чудо, коим, несомненно, станет для них появление самого Регана тер Брайса.
За работой мысли о приснившемся кошмаре отошли на второй план. Он уже не казался чем-то очень важным или необычным. Конечно, разобраться с тем, почему на моем теле остаются следы приснившихся событий, все равно стоило. Да, пожалуй, после ужина все-таки схожу в библиотеку. Мне, конечно, не хотелось портить свое только вернувшееся настроение мыслями о мучивших меня ночных страхах, но чем быстрее я разберусь с этим вопросом, тем быстрее отпущу ситуацию. Отец всегда говорил мне, что для решения реальных проблем в голове не должно быть проблем выдуманных.
За ужином наконец собрались всей нашей компанией. Гленн, как оказалось, воспользовался возможностью и остался ночевать у родителей. Вернулся только пару часов назад с целой корзиной гостинцев. Как он пояснил, немного смущаясь, он так и не смог доказать матери, что в Академии прекрасно кормят и он не голодает.
- Ну не верит она, что я похудел из-за тренировок, - чуть не плача жаловался Гленн. Вкупе с его габаритами и басистым голосом это выглядело весьма забавно.
- Да ладно, она же заботится о тебе, чурбан ты неблагодарный, - пряча улыбку, высказала наше общее мнение. Надо сказать, мы немного завидовали Гленну. Никто из нас не знал, каково это - расти с любящими папой и мамой. Отец старался как мог окружить меня любовью и заботой, чтобы я не чувствовала себя обделенной. Но он был в первую очередь королем и не мог уделять мне достаточное количество времени. По большей части меня воспитывала нянюшка. Эрику отец дал свою фамилию, но сомневаюсь, что так же он дал и свое присутствие в жизни сына. Для знатных мужчин дети вне брака не были редкостью, но обычно участие отцов в их жизни ограничивалось деньгами. Марика? О ее жизни до Академии я так ничего и не знала. Но судя по тому, с какой грустью она слушала рассказы Гленна про семью, все было совсем не гладко.
- А давайте в следующий раз вы пойдете со мной? – предложил вдруг Гленн.
- Ты чего? Куда мы такой оравой, неудобно это! – замахали мы руками на друга.
- Еще как удобно! У родителей всегда открыты двери для гостей. Да и я им уже все уши прожужжал про вас, так что им самим не терпится познакомиться. И вообще, пусть матушка посмотрит, что значит худые адепты и отстанет от меня! – выдал Гленн последний аргумент.
- Ладно, до следующего раза еще месяц, видно будет. Лия следующий выход тоже пропустит, а без нее сам понимаешь, идти не вариант, - напомнил Эрик про мое наказание.
- И точно, - сник Гленн. – Ну ничего, вот даст тебе ректор вольную, мы это как раз и отметим у меня дома! Отец такую настойку готовит, ни в одной таверне такую не попробуете!
- Кстати, - вспомнила вдруг Марика, когда мы после ужина переместились в сад, - ты так и не рассказала чем именно нагрузил тебя ректор, что б ему икалось!
- Письма заставил сортировать. Никогда не думала, что в Академию приходит столько корреспонденции, - ответила с улыбкой. Мне представился икающий ректор.
- Слава богам не на кухню отправил или в теплицы, так что считай легко отделалась.
- Да я лучше буду навоз гхарна по теплицам раскидывать, чем все выходные лицезреть этого деспота!
- Как пожелаете, адептка Мидир, - мы подпрыгнули от неожиданности. Что за привычка подкрадываться со спины? - Теплицы ждут вас в следующие выходные, господина Темира я предупрежу о ваших пожеланиях.
Я мысленно застонала. Ну кто меня за язык тянул! Что за словесное недержание? Правильно мне говорил преподаватель риторики и изящной словесности, язык мой – враг мой. Вот теперь вперед, Лия, приносить пользу растениям посредством удобрения оных самым дурно пахнущим из всех возможных видов гхарновым навозом.