— Или ты, — я клацаю зубами в миллиметре от его носа, заставляя полковника отпрянуть. — И, если ты сейчас же меня не отпустишь, катана вспорет тебе глотку.
В подтверждение моих слов, на горле у куратора появляется тонкий, неглубокий порез. Хаган Ирэ поднимает руки в примирительном жесте и делает шаг назад. Порез тут же перестает увеличиваться.
— А теперь, Хаган, давай я расскажу о своих умозаключениях, — я чувствую себя в безопасности и могу позволить себе говорить все. К тому же, мне хочется понаблюдать за его реакцией на мои слова. — Я думаю, что ты здесь для того, чтобы меня охранять. И я думаю, что у моего папеньки большие проблемы, и моя жизнь действительно под угрозой, раз он выдернул тебя с фронта. А еще вероятнее, родитель просто боится, что меня могут использовать, как рычаг воздействия на него. Я думаю, что ты не знал, с чем конкретно ты можешь здесь столкнуться, и сначала действительно играл роль строгого куратора. Но теперь что-то изменилось. Что-то заставило тебя действовать по-другому. Что, Хаган? Что ты узнал такого, что решил поиграть в героя-любовника? Почему ты стал считать, что такая позиция для тебя будет более выгодной, а?
Полковник молчит. Его лицо, к моему сожалению, ничего не выражает, и я понятия не имею, попала ли хоть одним своим предположением в цель. А что, если он действительно просто бравый офицер, которому не повезло оказаться на задворках военной истории. Которого просто выбросили на улицу, несмотря на все заслуги. Но отступать уже некуда, и я смотрю в глаза стоящему напротив мастеру.
Не знаю, сколько бы еще это продолжалось, если бы где-то вдалеке не раздался удар колокола, оповещающего об окончании занятий. Скоро коридор наполнится студентами, спешащими в свои комнаты, и тогда может возникнуть множество ненужных вопросов. Мы оба это понимаем, поэтому, не сговариваясь, спешим вверх по лестнице.
— Ты молодец, — хвалит меня Аран, заставляя улыбнуться. — Ты хорошо умеешь делать правильные выводы, но пока плохо сдерживаешь свои эмоции.
Да, это я знаю. Именно эмоции становятся в последнее время моей основной проблемой. Поддаваясь им, я теряю способность к анализу.
Мы остановились у знакомой двери. Меня будто пронзает сотней огненных игл. «Никогда не оставляй врагов за спиной», — сегодня слова папеньки, которые он так часто говорил мне и братьям, как никогда актуальны.
Хаган Ирэ прикладывает палец к губам и тихо отворяет дверь. Комната Алиши находится на втором уровне. Мы идем к ней, как мне кажется, бесконечно долго, за это время мое сердце сотню раз чуть не выпрыгивает из груди. Я хочу узнать правду и боюсь ее.
22
Хозяйка комнаты на лекции сегодня тоже не пошла. Это становится понятно еще до того, как мы подходим к заветной двери. Характерные звуки разносятся далеко за пределы хлипкой деревянной преграды. Я чувствую, как мои щеки загораются. Нет, конечно, я не ханжа и понимаю, что у всех нормальных девушек моего возраста уже давно есть личная жизнь такого плана, но… От одной мысли о том, что с Алишей сейчас может быть Аэрт, щемит сердце. Я уверена, что в ее комнате именно он, и от этого так тоскливо, что на глаза почти наворачиваются слезы. Конечно, он ничего мне не должен, я и сама не особо понимаю, что и к кому чувствую, но слышать, как он развлекается с Алишей, выше моих сил. А слушать это в компании Хагана и Арана вообще походит на некую форму мазохизма.
— Зачем ты сюда меня привел? — тихо спрашиваю я.
— Погоди, — так же тихо отвечает мне куратор. — Ему скоро нужно будет уходить на встречу с заказчиком. Он почти уже опаздывает, поэтому пойдет прямо отсюда.
Я не могу поверить. Неужели Аэрт сам подстроил то покушение? Но зачем? Он же чуть не погиб. Лучше бы виновной оказалась Алиша. Несмотря на бушующую во мне бурю, я стараюсь спросить как можно ровнее.
— Откуда ты знал, что он придет к ней перед тем, как встретиться с заказчиком? — не переживаю, что нас услышат, настолько пара увлечена друг другом.
— Потому что ему необходимо выяснить о заказчике как можно больше, — поясняет Хаган. — Раньше с тем, кто хочет тебя убить, контактировала только девчонка.
То есть, они в сговоре. Я еле сдерживаюсь, чтобы не всхлипнуть от обиды. Неужели я настолько дрянной человек, что вокруг меня нет ни одного настоящего друга? Аран будто бы читает мои мысли, но я этому уже не удивляюсь.
— У тебя есть я.
«У меня есть ты», — как можно «громче» думаю я, надеясь, что Аран и на сей раз меня «услышит».
Тем временем пара наконец завершает свои дела, что вызывает у меня вздох облегчения. Мастер Ирэ прикладывает палец к губам, напоминая мне, что следует хранить молчание. Мы слышим женский смех, тихий мужской голос, затем шорох. Я не могу сказать наверняка, что говорит именно Аэрт, — слишком тихие звуки, но, обратившись в слух, я пытаюсь различить именно его характерные нотки.