Скомканные, как использованная салфетка, мысли потихоньку выравниваются. Почему он стоит рядом со жрецом? За что винит себя?
В толпе я выхватываю фигуру Хагана. Он стоит, так же низко опустив голову и понурив плечи. Что происходит?
Отец ставит меня прямо напротив Аэрта. Я гляжу на него, а он не поднимает взгляда от подола моего платья.
— Сегодня свершится пророчество! — высокопарно начинает жрец, но я не обращаю на это внимание. У него по любому поводу найдется лишнее пророчество. — Два враждующих народа примирятся и объединятся!
Все становится на свои места. Конечно же. Как я раньше не поняла? Как не понял Аран? Или он все понял? Понял и, не в силах повлиять на мою судьбу, устранился? А моя судьба — участь разменной монеты. Или его устранили, чтобы не помешал планам отца? Арана сейчас нет рядом, и не кому ответить на вопросы о том, как могло сложиться то, что сложилось.
Когда они успели договориться? Думаю, перед тем покушением на полигоне. Почему вдруг после многих месяцев презрения и безразличия Аэрт вдруг зовет меня потренироваться? И, как по плану, — очередное нападение. Световые розы. Ровно столько, чтобы ранить, но не убить огненного кота. Герой спасает принцессу. Принцесса падает к его ногам. Боги, я ведь фактически упала к его ногам! Стала перед ним на колени!
Единственное, что они с моим папенькой не учли — это появление Арана и моих чувств к нему. Уверена, они планировали, что я приду на алтарь сама. Но Аэрт сегодня услышал от меня, что есть кто-то другой. И они решили действовать так… Отвратительно. Скорее всего, Аэртер дал отмашку служанке, когда выходил от меня.
Учитывая поведение Хагана, он точно был в курсе всего. Его вдруг проявившаяся симпатия ко мне была просто проверкой. Полковник знал, что у меня есть Аран, и, возможно, они стали догадываться о его роли в моей жизни. Нужно было уточнить, кто именно является тем вторым, соперником огненного кота. А когда выяснили, Аран исчез. Он не мешал ровно до тех пор, пока только защищал меня. Они забрали его тогда, когда поняли, что он уже не просто защитник, что он стал кем-то большим.
Боги! Какая же я была дура!
Я смотрю в его прекрасное лицо и никак не понимаю, как я могла всего этого не замечать? Как я могла не замечать очевидного? Я совершенно не слушаю, что там вещает жрец, просто смотрю на человека, который предал.
У Аэрта что-то спрашивают, и он наконец поднимает голову.
— Да, — его голос проносится над головами присутствующих и улетает к высокому сводчатому потолку.
Теперь он тоже глядит на меня. Лучше бы он так и продолжал изучать пол, потому что от его взгляда мое сердце вдвое быстрее сыплется на пол осколками. Мы прожигаем друг друга взглядами полными противоречивых чувств.
— Принцесса перенервничала и лишилась дара речи, но она согласна, — слышу я рядом голос отца.
А разве у принцессы есть выбор?
Единственное, что я так и не могу понять, к чему же были все эти метания, если можно было просто сразу сделать это со мной? Зачем все так усложнять? Зачем эти покушения, и вообще все это?
— Перед богами и людьми скрепите свой союз поцелуем! — торжественно скрипит жрец.
Аэртер, правитель огненных котов, шагает ко мне. В его глазах я читаю вину и отчаяние, и я этому рада. Я хочу, чтобы ему было больно, чтобы он почувствовал хотя бы долю того, что чувствую я.
Его лицо медленно склоняется надо мной, словно в каком-то нереальном сне. Словно в моем сне, только у моего видения теперь не серые глаза, а золотые, а вокруг нас не вода подземного озера, а демонов храм. Красивые ладони огненного кота вновь обнимают мое лицо.
— Прости меня, — шепчет он.
«Никогда», — думаю я, когда его губы, которые так приятно целовали меня несколько часов назад, прикасаются к моим, чтобы закрепить брак, объединяющий враждующие народы.
39
Мы с Аэртом сидим по правую руку от императора. Невероятная честь даже для молодоженов. Мое тело все еще под действием парализующего яда, поэтому я лишь наблюдаю за происходящим. Кажется, что мои чувства после церемонии стали такими же скованными, как и тело.
Аэрт молча смотрит перед собой, ничего не ест и не пьет. Мне неинтересно, о чем он думает, мне неинтересны даже свои собственные мысли. Хотя порой в сумбурном потоке сознания проскальзывают и довольно занимательные. Например, я думаю о том, хотела бы я выйти замуж за Аэрта при других обстоятельствах? Что если бы мне в начале года сказали, что через несколько месяцев я буду женой этого брюнета с завораживающими золотыми глазами? Наверное, я была бы счастлива. И, возможно, меня бы не очень волновало то, что решение о таком замужестве за меня принял мой отец. Так почему же сейчас я не рада?