Принцесса ответила: «Глубоко тронута, что Москва вспомнила обо мне в минуту вступления моего на почву новой для меня, но уже давно дорогой родины. Сестра и я от души благодарим древнепрестольную столицу и не сомневаемся в горячности её молитв о здоровье нашего возлюбленного Государя. Да поможет нам Бог. Алиса». Поездом, как обычные пассажиры, сёстры прибыли в Симферополь, где их встретил наследник престола. Он привёз их в Ливадию. Там, несмотря на недомогания и слабость, император Александр III ласково приветствовал свою будущую невестку.
Аликс поняла, что недалёк тот час, когда её Ники должен будет занять место угасающего богатыря-отца, и ей было больно, что ближайшие родственники государя явно игнорируют наследника и обращаются с ним, как «с пустым местом», словно не он, а кто-то другой возьмёт бразды правления в свои руки. В дневнике жениха она сделала такую запись:
«Любимое дитя, молись Господу! Он утешит тебя. Не чувствуй себя униженным. Твоя Санни (так называл её Николай. — Прим. авт.) молится за тебя и любимого нами больного... Будь твёрд и сделай так, чтобы доктора приходили к тебе ежедневно и сообщали, как он себя чувствует... чтобы ты всегда первым знал об этом... Ты — любимый сын отца, и тебе должны говорить всё и спрашивать у тебя обо всём. Прояви свою собственную волю и не позволяй другим забывать, кто ты. Прости меня, любимый».
Это было со стороны принцессы первой попыткой оказать давление на Николая, пока ещё цесаревича. Что побудило её к этому? Честолюбие или боль за самого близкого ей человека, которого природа не наградила силой воли, столь необходимой для державного правителя? Да он и не был готов принять на себя тяжесть царского наследия. Отцу исполнилось лишь сорок девять лет, кто бы мог подумать, что этот мощный человек так рано оставит престол.
Вскоре царь скончался. На следующий день невеста его наследника была миропомазана. Молодой император издал свой первый указ, который провозглашал новую веру, новый титул и новое имя принцессы Алисы Гессенской, лютеранки, ставшей православной великой княгиней Александрой Фёдоровной.
Гроб с телом усопшего был доставлен в Санкт-Петербург. У Николаевского вокзала членов царской семьи ожидали красные золочёные кареты, обитые чёрным крепом. Около четырёх часов траурный кортеж по грязным от мокрого снега улицам медленно продвигался к Петропавловскому собору. Город безмолвствовал, слышались лишь приглушённая дробь барабанов, стук копыт и колёс экипажей да печальный звон погребальных колоколов. Гессенская принцесса, теперь уже великая княгиня Александра Фёдоровна, закрытая густой вуалью, ехала в отдельной карете вслед за семьёй Романовых. Люди в толпе старались разглядеть свою будущую императрицу. Иногда слышался шёпот: «Она пришла к нам за гробом, плохое это предзнаменование».
Таким было начало восхождения на «Голгофу» для немецкой принцессы, разделившей трон с последним российским императором. Разве могла она предполагать, что её въезд в Санкт-Петербург будет столь мрачным!
Холод одиночества и страшные предчувствия сковывали сердце бедной девушки, слёзы стекали по щекам. Она едва сдерживала рыдания. Аликс знала, что её жених хотел, чтобы их свадьба состоялась в Ливадии и чтобы она въезжала в российскую столицу уже супругой царя. Но братья его почившего отца, великие князья, воспротивились этому. Было принято решение, что венчаться наречённые будут в столице после похорон императора.
Пока принцесса Аликс остановилась в Петербурге у своей сестры, великой княгини Елизаветы Фёдоровны; Николай же занял свои комнаты в Аничковом дворце. Виделись они лишь урывками. Как могла, невеста поддерживала своего Ники́: «У тебя много тяжёлых обязанностей; да даст тебе Господь сил нести и исполнять их. Позволь той, которой Господь даст скоро стать твоей единственной жёнушкой, разделять с тобой все радости и печали».
Брачная церемония состоялась через неделю после погребения Александра III, в день рождения вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны — по этому случаю протокол допускал краткое прекращение траура. По воспоминаниям одной из фрейлин принцесса Гессенская в этот день была очень грустна и бледна. Вместе с матерью Николая она проехала по Невскому проспекту в Зимний дворец. Там перед знаменитым золотым зеркалом невесту по традиции должны были нарядить дамы из императорской фамилии. Это было своего рода ритуалом, длившимся около трёх часов.