«Как много прекрасных уголков в Германии или Швейцарии, — рассказывала Елизавета мужу. — Мы могли бы там жить в небольшом доме, как обычные смертные. Прислуги нам не нужно, я могла бы научиться приготавливать обеды, сама причёсываться. Нужно лишь, чтобы в доме было много книжных полок и небольшой сад вокруг, за которым бы мы сами ухаживали». Вот такие несбыточные планы строили молодые супруги.
Это были мечты, а реальность выглядела совсем иначе. Вместе с семьёй императора Александр и Елизавета должны были переселиться во вновь построенный Михайловский дворец, названный так по случаю рождения у императрицы Марии Фёдоровны сына Михаила, её последнего ребёнка. Государь уже никому не доверял, словно предчувствовал близость своего мучительного конца. Он, вероятно, думал, что толстые стены и защитные укрепления нового дворца защитят его от насилия. Наследнику престола с супругой были отведены неудобные маленькие комнаты, пропитанные сыростью, как, впрочем, и все помещения только что отстроенного здания. Это производило на них мрачное, удручающее впечатление.
В марте 1801 года Павел I был злодейски убит заговорщиками. Из членов императорской фамилии лишь одна Елизавета сохраняла в ту ночь присутствие духа и самообладание. Она старалась утешить мужа, вернуть ему мужество и уверенность в себе, не оставляла его всю ночь, разве лишь ненадолго, чтобы успокоить свекровь, удержать её в комнатах, не дать ей выступить против изменников-убийц. А каково было душевное состояние великого князя Александра? Вступить на престол после кровавой драмы было тяжело. В эти дни хрупкая принцесса из Бадена проявила изрядное мужество и спокойствие. Ей приходилось одновременно поддерживать мужа и щадить самолюбие и уважать печаль императрицы-матери. Утомительные богослужения и панихиды, погребение убиенного императора — всё требовало немало усилий. Да ещё внезапная кончина старшей сестры Александра в Австро-Венгрии добавила горя семье. Нелёгкое это было время.
Итак, Александр Павлович был провозглашён императором. Ему отныне предстояло править сорока миллионами российских граждан. Смиренная и безответная во время царствования сына Екатерины II, принцесса из Бадена могла теперь горделиво взирать на раболепный двор и миллионы коленопреклонённых подданных. Но она осталась почтительной невесткой вдовствующей императрицы, практически уступив ей права первенства, и скромной тенью его величества императора, своего мужа. А ведь баденская принцесса уже возмужала, успела стать матерью, много выстрадала. Это была уже не девочка-подросток, а сложившаяся женщина. Ей исполнилось двадцать два года, и она стала государыней огромной империи.
За девять лет пребывания в России Елизавета Алексеевна имела возможность наблюдать два совершенно противоположных правления. Она могла убедиться, что люди меняются в зависимости от обстоятельств, что при дворе всегда больше лести, чем преданности, что на престоле можно делать добро и зло и что, наконец, русские менее дики, чем они рисовались в воображении немцев. Все эти мысли она высказывала в письмах к матери, которой писала довольно часто. Да и кому ещё она могла раскрыть свою душу?
После смерти Павла I в жизни Елизаветы начался новый этап. В первое время после занятия трона Александр относился к супруге с чувством большой благодарности за нравственную поддержку и утешение в трудные минуты жизни. Он сумел оценить нежные заботы, которыми она окружала его в момент восшествия на престол, и оказывал ей очень большое внимание.
Через несколько недель после воцарения на российском троне Александр пригласил в Петербург родителей своей супруги, желая сделать ей приятное. Девять лет они не виделись со своей любимой дочерью, ставшей ныне государыней огромной державы. Вместе с ними приехали также их старшая дочь, которой к тому времени исполнилось двадцать пять лет (но замуж она ещё не вышла), младшая, Мария, бывшая уже женой герцога Брауншвейгского, и пятнадцатилетний сын Карл. Баденский камергер Гайлинг фон Альтхайм, сопровождавший семью, так описал в дневнике момент встречи:
«Её величество императрица Елизавета вышла навстречу своим родителям... Долго оставалась императрица в объятиях своего любимого отца и своей нежной матери, не проронив ни слова. Все присутствующие, которым выпало редкое счастье быть свидетелями этого трогательного свидания, были глубоко потрясены этой сценой. Во всех глазах блестели радостные слёзы умиления».