И вот наконец состоялась встреча с матерью, маркграфиней Баденской, которая проживала в Бруксале, неподалёку от Карлсруэ. Великолепный Бруксальский замок, построенный в стиле барокко, маркграфиня Амалия в 1803 году сделала своей резиденцией и с тех пор вплоть до своей смерти в 1832 году там проживала. В одном из своих писем Елизавета Алексеевна написала: «Матушку я застала, слава Богу, здоровую, хотя она несколько переменилась с тех пор, как была в Петербурге». А в воспоминаниях графини Эделинг, фрейлины императрицы, о маркграфине Баденской есть следующая запись: «Всегда холодная, чем-то недовольная, она редко говорила языком сердца. Она и состарилась в сфере приличий и горделивых предрассудков, отчего бывала часто несправедлива и всегда несчастна».
В Бруксаль съехались из разных уголков Германии родственники российской императрицы, чтобы с ней повидаться. Жизнь протекала однообразно. Каждый день одни и те же поклоны и приветствия, одни и те же вопросы и ответы. Обед был всегда торжественным. За стол усаживались, строго соблюдая этикет — об этом неизменно заботилась сама маркграфиня, — чинно беседовали, в основном обсуждая вести из армии. Курьеры привозили Елизавете Алексеевне письма из Петербурга и от государя. У неё всё больше возрастала надежда на скорое завершение войны. Ведь конец войны означал возвращение мужа и свидание с ним.
Елизавета Алексеевна решила оставаться в Бруксале до прибытия супруга, хотя жить здесь ей было уже утомительно и скучно. Иногда она выезжала в Карлсруэ, который её младший брат Карл, великий герцог Баденский, избрал для постоянного местопребывания своей семьи. В 1806 году он женился на Стефании Богарне, приёмной дочери Наполеона, чем вызвал недовольство сестры, носившей российскую царскую корону, и матери, никогда не скрывавшей свои явные антипатии к завоевателю Европы. Однако именно благодаря этому браку дед Елизаветы Алексеевны, баденский курфюрст Карл Фридрих, получил титул великого герцога. Стефания же самоотверженно ухаживала за своим страдавшим от многих недугов супругом и родила ему троих детей.
Когда императрица приехала первый раз из Бруксаля в Карлсруэ, город был иллюминирован, за неимением пушек жители с радостными криками стреляли из ружей, пистолетов и жгли пороховые хлопушки. Этот праздник продолжался несколько дней. В Петербург Елизавета написала: «Бог милостив к нам, он возвысил Государя и Русский народ на неслыханный до сих пор степени славы... Можно поздравить всех жён и матерей, имевших щастие сохранить мужья и детей посреди такой ужасной войны...»
В середине марта в Бруксаль приехали младшие братья императора Александра I, великие князья Николай и Михаил. В замке маркграфини они прожили всего несколько дней, а затем отправились в Париж. Вскоре к Елизавете Алексеевне прибыл фельдъегерь с радостным известием о взятии союзными войсками Парижа и торжественном въезде российского императора в столицу Франции. На белом коне во главе восьмидесяти тысяч русских, немецких и австрийских солдат он триумфально проехал по улицам города, где потерпевший поражение Наполеон Бонапарт сделал в своё время сногсшибательную карьеру. Елизавета Алексеевна отказалась от поездки в Париж, чистосердечно объяснив матери своё нежелание:
«Я была бы счастлива, если бы могла встретиться там только с членами королевской семьи и теми, кто всегда оставался ей преданным. Но ведь я окажусь в очень пёстром обществе, среди людей, которых презираю, и не смогу скрыть то, что во мне происходит. К тому же я опасаюсь предстать перед такой разношёрстной, испорченной и любопытной парижской публикой...»
Встретились супруги несколько позже, поскольку приезд государя задержался на некоторое время из-за его поездки в Англию. Когда Елизавете Алексеевне сообщили, что император направляется в Бруксаль, она, несмотря на ненастную погоду, вместе со своей сестрой Амалией выехала ему навстречу в Рорбах, небольшое селение около Гейдельберга, в четырёх часах езды от Бруксаля, где находился загородный дом её матери. Здесь-то после долгой разлуки и состоялось свидание.