В мае 1840 года императрица Александра Фёдоровна получила сообщение о болезни своего семидесятилетнего отца. Она сильно встревожилась: год 1840-й казался прусской принцессе роковым в немецкой истории, она его воспринимала не как простое число. В 1640 году в Бранденбургском курфюрстве вступил в правление Фридрих Вильгельм, вошедший в историю как «великий курфюрст» и считавшийся основателем Прусского государства. В 1740 году к власти пришёл ещё один великий человек — король Фридрих II, прозванный «философом на троне» и считавшийся замечательным полководцем. И вот сейчас было опасение новой перемены на прусском престоле.
Александра Фёдоровна поспешила в Берлин, к постели любимого отца. Фридрих Вильгельм был уже очень слаб, но приезду дочери чрезвычайно обрадовался. Правда, когда вслед за ней несколькими днями позже приехал и супруг его Шарлотты, король своего зятя уже не узнал. Он скончался в ту же ночь.
Эта смерть глубоко опечалила Александру Фёдоровну. Врачи предписали ей курортное лечение для восстановления сил. С небольшой свитой императрица выехала в Эмс, где провела около трёх месяцев. В царской семье в это время произошло ещё одно событие, но на этот раз радостное. Во время своего путешествия по странам Европы с образовательной целью Александр, наследник престола, познакомился с дочерью герцога Гессенского Людовика II, красивой и хорошо воспитанной девушкой, которой едва исполнилось пятнадцать лет. Цесаревич безумно влюбился и немедленно написал своим родителям письмо, в котором умолял позволить ему жениться на Максимилиане Марии — так звали юную принцессу. Николай I не торопился с согласием, в то время как его супруга была вполне довольна выбором своего старшего сына. Ведь дармштадтский двор не был чужд русскому императорскому дому. Первая жена императора Павла I была из этого рода, да и собственная бабушка Шарлотты, мать короля Фридриха Вильгельма III, была гессенской принцессой.
Осенью Александра Фёдоровна возвратилась в Петербург вместе с дочерью гессенского герцога, уже объявленной невестой цесаревича. Предполагалось, что за шесть месяцев до намеченной свадьбы Максимилиана Мария должна подготовиться к своей новой роли и несколько адаптироваться в новой обстановке. Таким образом, ещё одна немецкая принцесса предназначалась для российского трона, но о ней подробно речь пойдёт в следующей главе.
В Петербурге был в разгаре музыкальный сезон. Российскую столицу посетил Ференц Лист, его концерты имели огромный успех. Бывала на них и императорская семья. А на музыкальные вечера к императрице приглашался сам Михаил Глинка. Он уже был знаменит благодаря своей опере «Жизнь за царя», симфоническим произведениям и романсам. Принимали композитора всегда очень приветливо, с удовольствием слушая его сочинения на русские темы. Императрица Александра и сама часто садилась за фортепьяно и с удовольствием аккомпанировала мужу — он любил иногда петь народные песни. Часто музицировали все вместе. Для царской семьи порой специально сочиняли инструментальные пьесы, а императору при этом предназначалась партия на трубе. Приглашавшийся на такие вечера композитор А.Ф. Львов вспоминал потом, что во время репетиций Николай I часто уводил его к себе в кабинет. Там Львов должен был играть на скрипке его партию. Внимательно прослушав два или три раза, император возвращался к супруге и играл без ошибок.
Большой интерес Александра Фёдоровна проявляла и к русской литературе. В её салоне часто появлялись известные писатели и поэты. Бывал там несколько раз и Михаил Лермонтов, он читал свои лирические стихи, играл на скрипке и фортепьяно. По желанию хозяйки салона читали вслух и «Демона». Вопреки мнению светских дам Александра Фёдоровна находила Лермонтова очень симпатичным человеком. С большим интересом она прочитала и его роман «Герой нашего времени», причём сделала это, запёршись в спальне, чтобы не увидел муж. У императора отношение к молодому поэту, прославившемуся своим острым языком и резкими выпадами против самодержавия, было однозначно негативным. Он резко отозвался о Печорине, герое лермонтовского романа, и сослал автора на Кавказ: пусть, мол, прочистит себе голову под пулями. Узнав о смерти Лермонтова, Александра Фёдоровна написала Софье Бобринской: «Вздыхаю о Лермонтове, о его разбитой лире, о русской литературе; он мог бы быть выдающейся звездой». В тот же день она подарила своей старшей дочери Марии хранившиеся у неё две книги Лермонтова.
Любила Александра Фёдоровна и Николая Гоголя. «Он очень загадочен», — говорила она.