— Что дальше? — спросила я.
— Не знаю, — ты пожал плечами, — Я же говорил -я не мастер. Как ты видишь я просто тебя преследую каждый раз, когда могу. Но я бы хотел поделиться с тобой чем-нибудь ещё. Вчера ты побывала в моём доме. По-настоящему. Без принуждений и обмана. Хоть и силой… Я был у тебя дома, но тоже, стоит признать, силой. Может ты что-то сама пожелаешь? Если нет — я буду продолжать.
— И до чего ты дойдёшь?
— Ты очнёшься через пару дней, уже будучи моей женой и матерью моего ребёнка, — засмеялся ты.
А я испугалась. Я же и правда могла это себе представить, у меня такое вполне укладывалось сейчас в голове. Ты просто придёшь и победишь, а я глазом не моргну и не пойму, что это произошло. А с другой стороны почему нет?
— Самоуверенн… — я не договорила, ты оставил дверцу машины открытой и подошёл ко мне.
— Мы же уже выясняли. Я не сведущ в правилах и жестах. И я ничему не научусь.
— Но ты…
— Ты же меня не прогоняешь. Это в твоей власти, наверное… хотя не уверен, что ушёл бы, попроси ты о подобном.
— Но ты приходишь сам и я не знаю, когда… ты же можешь однажды не прийти.
— А ты этого бы хотела? — ты нахмурился, — Зачем тебе решить когда и где? Я решу всё сам и твоё дело будет согласиться. Это неправильно?
— Я не знаю, наверное вместе…
— Но это же я за тобой ухаживаю, — ты убрал с моего лица прядь волос. А я смотрела на тебя, завороженная, потому что фонарь над твоей головой очерчивал силуэт и он терялся в сыплющихся на нас снежинках. Они крупой с неба опускались на наши волосы, и кружили в белом танце призрачными парами, а мы стояли, как герои на драматичном прекрасном балу.
— Ты со мной? — спросил ты.
— С тобой, — кивнула я.
— Тогда пошли.
— Куда?
— По дороге решим.
Глава двадцать четвёртая. Я не хочу, чтобы мои цветы ели барашки!
Мы сидели на парковке торгового центра и ели фаст-фуд, который там продавали до полуночи. Старые добрые стрипсы с картошкой грели душу и раздражали здоровье. Ты смотрел, как я ем, и улыбался, как будто впервые видел подобное.
— Чего смотришь?
— Никакой милой фигни, просто ты такая в платье, шарфике, вся красотка, а ешь стрипсы с соусом.
— Я что-то запачкала? — я испуганно начала осматривать свою одежду, и… уронила стрипс на платье, — Чёрт…
— Да не страшно, никто же не увидит, — засмеялся ты, взял с моего платья стрипс и засунул в рот, — Итак? Что дальше? Ты хотела поесть гадости — ты её поела.
— Ага… Не знаю, что дальше, — мне казалось, что ты спрашиваешь о… будущем.
— Ты напряглась, — потянулся, но прикасаться ко мне не стал.
— Слушай, — я перевела тему, — так значит у тебя… было много отношений, так?
— Очень. Наверное… Много — это сколько? — ты нахмурился, и на секунду я представила, что начнёшь считать по пальцам.
— Ну… больше тридцати?
— Почему такая цифра?
— Да не знаю, просто в голову пришло.
— М-м… пожалуй.
— И почему вы расставались? Ты не похож на того, кто бросит девушку или вроде того.
— А я и не бросал никого. Мы занимались сексом и… расходились. Что-то вроде того.
— А отношения?
— Это не отношения?
— Ну… просто секс — это не отношения.
— А разница?
— А я — просто секс?
— Мы не трахались, — отметил ты и щёлкнул меня по носу, — Нет, у нас не отношения.
— А что?..
— У нас будущая любовь, — усмехнулся ты, — Да не знаю я. В таком случае у меня не было отношений. Я никогда с девушками не общался. Я просто к этому не приучен. Для общения у меня были друзья. Не те, которых ты сегодня видела, нет. У меня есть специальный человек для общения.
— Где ты его взял?
— Кастинг, блин, провёл, — усмехнулся ты, — Не знаю. Друг мой старый. Они вообще все мои старые друзья… Я их познакомил. В разное время дружил с разными людьми, миксовал, сводил, образовались компании… Как-то так. А девушки… Это же секс и физиология.
— А я?
— Вот же заладила. Ладно, смотри, — ты повернулся ко мне всем корпусом, — В моей семье… не то чтобы уважали женщин. Моя мать всегда была весьма расчетливой. Она бы запросто стала женой Льва Аркадьевича, без шуток! Если бы с отцом не срослось. В семье никто и ни во что не ставил её мнение — это тоже понятно. Бабушка по папиной линии… потрясающая женщина, но её выставили из семьи, и она была “нашей” только номинально. Бабушка по маминой линии — моя фанатка, просто за любой кипиш, лишь бы там был я. Покорная барышня, заботушка — не более того. Сестёр нет. Любовницы отца — те ещё дамы, ничего общего с уважением к ним никто не испытывал. Вот и всё… Не было в моей семье особого фанатизма к женскому полу. Меня никто не воспитывал в этом ключе. То, что я говорю с тобой или с Люсей, — чистой воды случайность. Вы просто… очень смешные. Интересные. Ну и тебя я хочу, это, пожалуй, тоже важно. Вот и всё, понимаешь?