- Я не понимаю... я просто... не понимаю.
- Все наладится, Вика. Просто соберись, хорошо?
- Ну я все могу понять... все... но это не могу, - она потёрла кулаками глаза.
Макияж даже не тронулся с места. Вообще ничто не съехало с лица.
- Мне так грустно, - вздохнула она, возводя глаза к потолку. - Знаете, как будто радости больше нет... пусто на душе. Одиноко... темно.
Да уж, а она поэтесса.
- Я же... я просто... не понимаю. То есть, это не укладывается в моей голове, - Вика кивнула пару раз, потом нервно сглотнула. - Вот знаете... прямо совсем. Я пытаюсь, я правда пытаюсь, но я... не понимаю. Я прикладываю усилия, но все бесполезно!
- Вика, - вздохнул Симонов. - Тебя же никто не просит работать!
- Что? - она несколько раз хлопнула ресничками.
- Работа. Ну когда ты что-то делаешь и за это платят.
- Фу... я не проститутка, - выдала она.
- Кхм, - прокашлялась я. - К слову про работу, граждане! Какого фига произошло!?
Я бросила на стол Симонова Документы, сообщающие, что отныне я нищая и безработная.
- Это что?
- Ты теперь не работаешь, - с тем же терпением, что только что Вике, пояснил мне Лев.
- Почему?
- Ну у вас же все серьёзно, - он даже... улыбнулся. - Значит ты не работаешь. Ну не пристало жене...
- Врача! - напомнила я. - Жене врача. Не олигарха.
- Я тебя умоляю! Да не по средствам он живет, ты не заметила?
- Я не понимаю, - всхлипывала на фоне Вика. - Я пытаюсь. Правда...
- Он вложился... - начала я, не уделяя Виктории внимания.
- Умоляю тебя ещё раз! Во что? Милая моя... Все проверено, все подстроено. Если копнуть - то я просто давал ему деньги, которые он же куда-то «вложил»! Ну чуть больше. Не существует никаких заработков. Ну о чем речь, мальчик ещё студент! Отпускать его... он дел наворотит. Ты девушка хорошая, это я понял. Ипотеку погасим, Люсе приданое будет. Может потом ее с Илюшей породним, чтобы все ровненько поделить без лишних людей. Ты собой занимайся, ни о чем не переживай. О Егоре заботься. Давай только обговорим сразу: друзей своих, дураков, пусть бросает. Я тут набросал списочек, вот... он с этими мальчиками когда-то дружил.
Лев разложил на столе анкеты. Богатенькие парни, я их видела с тобой в самую первую встречу после «Почты».
- Те что с ним ходят, эти не очень. А вот эти мне нравятся. Ну вот этот нет... уберём.
И Симонов смахнул со стола одну из анкет.
- Ого, - протянула я.
Вика слушала во все уши, кивала. Соображала что-то видимо.
- Теперь понятно? - уточнила я у неё, отвечая на один из сотни ее глупых вопросов.
- Да... про Егора понятно, - безжизненно ответила она. - Лев Аркадьевич, а я?
Вопрос не в бровь, а в глаз.
Твоя мать ничегошеньки не осознала.
- Я пойду, ладно? - я смело посмотрела в глаза Симонову и он не выдержав отвернулся.
- Куда? - испуганная Виктория почему-то вцепилась в мою руку мокрыми пальцами, будто искала поддержки. А может так оно и было?
- Работу искать.
Твой дед кричал мне что-то в спину, а я даже не обернулась, уверенная, что и без продолжения его пламенной речи обойдусь. Мне осталось понять, как все это выложить тебе...
Глава двадцать седьмая. Звенит январская вьюга
Такси заносило на сыром снеге. Вьюга была жуткая, метель, ад на дороге и особенно в твоём посёлке. Я сидела вцепившись в обивку сиденья и в груди жутко пекло от моих дурных мыслей и новостей, которые никак не укладывались в голове.
Одно точно: я лгать и скрывать ничего не собиралась. Не в моих это правилах. Я не трепло, но точно знаю чьи секреты и от кого хранить. И никогда не поставлю интересы врага над интересами друга, пусть это и не по джентельменски. Ну и да, вставать между родственниками идея не лучшая, но знаешь что, Егор? Я может и ушла бы, но остался бы ты и твой дед со своим мерзким секретом.
Твоя жизнь фарс.
Твоя мать тут просто разыгрывала дешевую комедию из сопливого романа.
И я в это играть совсем не хотела.
Такси остановилось и у меня возникло желание записать водителя в ранг святых, за то что мы не разбились. Аллилуйя.
А вот от предстоящего разговора нервы напряглись, и я даже не сразу открыла дверцу такси.
Высунула нос, поставила на сырой снег одну ногу, и только потом вышла.
Вот вам и принцесса в трусах с алиэкспресса.
Какая дичь! Какая мелочь за этими красивыми обертками. Твоя семья мне тогда казалась сборищем мерзких людишек и я прекрасно понимала, что не смогла бы в их обществе жить. Как мало значат их слова, какая глупость и гниль. Они красивы и жесты у них широки, а внутри дешевка по «69рэ».
Но ты. Мне стало страшно, что и ты такой.
На какую-то секунду я задумалась о том, как много ты мог почерпнуть, и не слишком ли я слепа.