Фернан Рандель хорошо знал, чего стоит разыграть правильную карту, потому что, образно выражаясь, Франсуаза всю жизнь безжалостно перетасовывала ему колоду. Майору хотелось верить, что у него остается последняя надежда как-то исправить свою судьбу.
Глава третья
На следующий день, возвращаясь домой со службы, Фернан думал о гувернантке. Было бы неплохо выписать ее из Франции. В колонии белые служанки были наперечет.
Придерживая поводья коня, он пытался сочинить текст объявления, которое следовало отправить за океан, вместе с тем все больше понимая, что от всей этой идеи попахивает абсурдом. Однако в глазах Франсуазы любая сумасбродная затея казалась вполне осуществимой, и ее муж ничего не мог с этим поделать.
Его путь пролегал вдоль берега, где не чувствовалось раскаленного воздуха пустыни и не мешала тонкая жгучая пыль. По обеим сторонам дороги тянулись заросли кустарников, чьи листья были пропитаны морской солью. Горный массив на горизонте поднимался, словно гигантская стена. Внизу распростерлись зеленые долины, покрытые опунциями и маслинами.
Проехав мимо полного величавого спокойствия арабского кладбища, Фернан очутился в квартале прекрасных зданий, в архитектуре которых европейская изысканность сочеталась с оригинальностью Востока. Здесь стоял и его дом, точнее, бывший дом его тестя.
Внутри было тихо. Из-за особенностей характера Франсуазы все слуги были приходящими.
Войдя в зал, Фернан вздрогнул. Жена стояла перед ним, величественная и прекрасная. Ей было за тридцать, но ее тело сохранило свои чарующие изгибы, а лицо и взгляд завораживали. Не знающие правды о натуре Франсуазы, мужчины безоглядно влюблялись в нее, и Фернан мог назвать, по крайней мере, троих, с кем она ему изменила.
— Как девочка? Вроде не плачет?
— Она спит.
— Ты заходила к ней?
— Да. Она ничего не ела, но я дала ей попить.
— Она испугалась тебя?
— Она боится всего.
Франсуаза выглядела спокойной, но Фернан слишком хорошо знал ее, чтобы не заподозрить что-то неладное. За эти годы он обрел на редкость обостренное чутье в том, что касалось поведения жены, потому как все, что таилось в ее душе, было неуловимо и коварно.
Майор быстро вошел в комнату. Девочка по-прежнему лежала в углу. Ее рот был приоткрыт, она тяжело дышала, а ее тело пылало жаром.
— Что ты с ней сделала?!
— Ничего.
— Но она вся горит, и мне кажется, что она без сознания!
— Надо позвать доктора Жувене.
Этому врачу они полностью доверяли и могли сказать ему правду.
Фернан подхватил Байсан на руки. Ее дыхание было прерывистым и жарким. Он перенес ее в зал и осторожно уложил на обитый узорной парчой диван. Потом посмотрел на жену.
Он научился уживаться с невообразимым, терпеть невозможное, нести невыносимый груз. Для того чтобы все это стало частью его жизни, потребовалась… почти целая жизнь, но сейчас Фернан ощущал нечто, находящееся за гранью.
— Не приближайся к ней. Ничего не делай. Я иду за врачом.
Доктор Жувене явился быстро. Он сразу определил, что у девочки тяжелая лихорадка, и назначил лечение.
— С чего бы это? — с тревогой спросил Фернан.
— Причиной могло послужить что угодно, — уклончиво произнес врач. — Перемена обстановки, нервное потрясение, возможно, какая-то инфекция.
— Она поправится?
— В данном случае все в руках Господа Бога. Главное, суметь дать ей лекарства.
Отослав жену, майор сидел возле постели Байсан, время от времени смачивая ей губы, как велел доктор. Фернан не молился. Он давно понял, что молитвы бесполезны. Он просто ждал. В его взоре были терпение и усталость.
Девочка долго металась и бормотала какие-то слова на своем языке, слова, какие майор не смог разобрать. Он с трудом влил ей в рот лекарство, не будучи уверенным в том, что оно чем-то поможет.
Жестокая лихорадка продолжалась несколько дней, но наконец жар спал, и Байсан пришла в себя. Ее черные глаза казались бездонными, в них затаились безмерное удивление и искра испуга.
— Где я? — прошептала она.
Фернан не знал, что ответить, но что-то заставило его сказать:
— Ты дома.
Она смотрела на него внимательно и непонимающе.
— Ты помнишь, как тебя зовут? — осторожно спросил майор.
Девочка на мгновенье задумалась, потом покачала головой.
— Ты знаешь, откуда ты?
— Нет.
— Ты живешь с нами, — поспешно произнес Фернан, и она не возразила.