По-видимому, реакция мальчика не понравилась учителю, потому что он сухо завершил:
— Тебе придется прочитать «аль-Муватту» 10 и выучить основные ее положения. А теперь я отведу тебя к другим ученикам и не вздумай ссориться с ними.
В комнате, где занимались учащиеся школы, были маленькие коврики и деревянные подставки для письменных принадлежностей и книг. В высокие узкие окна струился свежий утренний воздух и теплый золотистый свет.
Мальчишки шумели, но, когда вошел учитель, мигом замерли и притихли, так что стало слышно доносившееся из сада пение птиц.
— Это новый ученик, — сказал муаллим Ризван. — Он из пустыни, прислан сюда отцом, шейхом Сулейманом ибн Хусейн аль Салих.
Двадцать пар глаз уставились на Идриса, и тому стоило больших усилий сохранить непроницаемое выражение лица, держаться гордо и прямо. Когда учитель промолвил «думаю, с кем бы тебя поселить?», что-то заставило мальчика указать на того самого худенького воспитанника, которого обижали сыновья эмиров.
— Можно, я буду жить с ним?
По комнате пронесся напоминающий порыв ветра удивленный шепоток: и от того, что новичок осмелился выразить свое желание, и наверняка — по поводу его выбора.
— С Наби? — сперва муаллим Ризван нахмурился, но, подумав о чем-то, сказал: — Что ж, да будет так, тем более он живет один.
Идрис подошел к мальчишке и сел рядом с ним. Он видел, как сыновья эмиров, Максуд, и второй, имени которого он пока не знал, перешептываются и посмеиваются.
Что касается Наби, тот не выказал ни радости, ни огорчения. Когда мальчики принялись писать под диктовку учителя, Идрис удивился тому, что из-под пера соседа выходит на редкость правильная, красивая вязь. Сам он был далеко не так искусен в письме; пальцы, державшие калам, казались деревянными, а мысли не поспевали за словами муаллима.
— Наби, — промолвил учитель, когда урок закончился, — покажи Идрису комнату, где вы будете жить.
Сопровождаемый взглядами других учеников, Наби повел новенького за собой.
В комнате почти ничего не было, зато голые каменные стены источали приятную прохладу.
— Если б ты поселился с кем-то другим, там была бы иная остановка, — сказал Наби.
— Я привык к простоте.
— Почему ты за меня заступился?
— Я не терплю несправедливости.
— Но ведь ты не знал, в чем дело.
— А в чем? Неужели ты что-то у них украл?!
— Не украл. Но не отдал.
— А что?
Наби не ответил на вопрос; вместо этого произнес:
— Сейчас нам дадут поесть. А потом занятия продолжатся. Идем.
Во дворе из дымящегося котла раздавали рассыпчатый, сваренный на пару, приправленный маслом и пряностями кускус. Порции были не слишком большими, но к каждой подавалась лепешка.
Едва Идрис и Наби устроились под большим платаном, к ним подошли Максуд с приятелем, которого звали Якуб.
— Не можешь отдать деньгами, отдавай едой! — грубо произнес Максуд и выхватил у Наби лепешку.
Идрис был готов подняться на ноги и вновь заступиться за нового товарища, но Наби удержал его.
— Хочешь казаться умнее всех, как и этот? — презрительно бросил Якуб, обращаясь к Идрису. — Неудивительно, что два оборванца нашли друг друга!
Когда мальчишки отошли, Идрис спросил Наби:
— Что им от тебя нужно?
Тот сжался и не ответил, но юный бедуин заметил, что его глаза полны слез.
— Возьми мою лепешку, я не голоден.
— Нет.
— Хотя бы половину. Ведь теперь мы соседи, а соседи должны помогать друг другу.
— Ты зря связался со мной, — выдавил Наби. — Из этого не выйдет ничего хорошего.
— Поверь, мне все равно.
Вскоре Идрис узнал, в чем дело. Наби был сыном бедного и незнатного человека, но с раннего детства отличался тем, что, однажды что-то увидев или услышав, больше никогда этого не забывал. К девяти годам Наби знал наизусть больше половины из ста четырнадцати сур Корана; к тому же, в отличие от других ребят, он не заучивал их без понимания, а мог растолковать смысл. Вдобавок он сочинял стихи.
У отца мальчика хватило дальновидности и разума отправить сына в школу. В виде исключения Наби приняли в масхаб, и, чтобы вовремя вносить плату за обучение, его отец, имеющий большую семью, выбивался из сил.
Человек, умеющий громко и четко читать Коран, может легко зарабатывать на сговорах, свадьбах, похоронах и поминках. Однако знания Наби не ограничивались сурами, он отлично считал и прекрасно писал, свободно излагая свои мысли на бумаге, преуспел в изучении истории, географии, астрономии и других наук.