С тех пор как появились стенные часы, красивый подарок цеха, он часто заходил в кухню без всякого дела. И долго стоял, слушал солидный отсчет времени, подтверждающий, что жизнь его — серьезная добротная жизнь порядочного человека.
Добираясь домой, чтобы отоспать хмель и утром приехать на вокзал свежевыбритым, деловым, он как раз и размышлял о своей порядочности. Ну, выпил — любой выпивает. А вообще не в чем ему себя упрекнуть! Когда она в командировках, квартира присмотрена. Однажды спас от потопа — всю ночь подставлял тазы и ведра под течь с потолка. В другой раз утечку газа обнаружил, проклял все на свете, пока до «аварийки» дозвонился. А цветы за окнами кто поливает? Цветы, которые она каждую весну находит время посадить в память мужа — ботаника, погибшего на фронте. Он, Горелов, ухаживает за памятными цветами. А к ее картинам не прикасается. Прислонены к стене одна за другой, обратными сторонами к нему, охраняющему жилье, — будто спиной повернулись, а душу спрятали. Над громоздкой грудой лист бумаги прикреплен с категорическим распоряжением: «Не трогать!» Смутно-обидная надпись для него, серьезного человека, у которого есть свой домашний очаг. Так, словно не доверяется ему нечто особенно важное. Впрочем, постепенно он потерял странный, тоскливо ноющий интерес к ее картинам! Ничего в них не может быть особенного!..
Входная дверь оказалась запертой изнутри на второй замок. Стало быть, она уже приехала! Сказала, что завтра, а явилась сегодня! Зря он тащился сюда ночевать! Зря оторвался от блиставшего бутылками праздничного стола!
— А, проклятая собака!
Он выругался, машинально тыча ключом в замок и не осознавая — ее бранит или Судьбу, опять подсунувшую чертово «чуть-чуть»: чуть было не встретил!
За дверью внезапно — она сохранила легкую неслышную походку юности — ее голос:
— Я просила не приходить сюда, если напьешься!
— Подкрадываешься! Все играешься с Лешкой-Гармошкой!
Все-таки открыла дверь. И молча посторонилась, когда он качнулся, проходя в свою комнату. Он лег не сразу. Оставив дверь открытой, стоял, глядел в туманную ночь за окном. И, пытаясь преодолеть опьянение, выискивал такие слова, чтобы она поняла, признала его порядочность. Ему всегда, еще с молодости, было невмоготу душевно раскрыться, как бы защитить себя. Сказал громко, с тяжелой медлительностью:
— А я ушел с праздника. Чтобы завтра тебя встретить. Как порядочный человек. Я помнил: приезжает 1 Мая, в 9.15. Первого, а не тридцатого.
— У меня обстоятельства сложились иначе. Тебя разыскивали по телефону, чтобы предупредить. Значит, не нашли. Наверно, не первый день празднуешь!
Он отошел от окна, сел на постель. Казалось, ночь влезла в комнату, окружила его плотным туманом.
— Меня не интересуют твои обстоятельства. И твои картинки. Давно уже не интересуют! Можешь прятать их, да подальше!
— Ах, тебя не интересует!..
Проваливаясь в спячку, он все-таки понял, что нашел не совсем удачные слова.
...Слыша его пьяный храп, она впервые за многие годы почувствовала не злобу, сжимающую горло и сердце, а безразличие. Может быть потому, что он впервые цинично заявил о безразличии к ее работе, главному звену ее жизни?
Заглянула из коридора в его комнату. Он спал, поджав длинные ноги и вобрав голову в рыхлые плечи. Впервые за многие годы ее не тронула поза, напоминающая беззащитность животного. И впервые она пожалела себя — исступленно энергичную, ради того, чтобы дочь вырастила Мишу и Аришу в достатке и осуществила мечту о гармоничном воспитании детишек; ради того, чтобы этот старик, Лешка Горелов (хотя сама она старше Лешки на год) сохранял человеческое достоинство; ради того, чтобы она могла вырывать для себя дни самозабвенного творчества, без вездесущего навязчивого вопроса о том, как свести концы с концами. Пожалела себя, рыскавшую по магазинам за сандалиями и рубашкой, которые по-матерински обещала этому старику... А как она радовалась, что возвращается домой с новыми эскизами и готовыми работами и что ждет ее человек, от которого вот уже, слава богу, почти год не пахнет пьянством!
В душе она гордо считала достижением то, что он теперь не пьет и давно уже не врет и не ворует рубли на водку.