- У меня? – Он вначале не догадался, о чём речь, но потом сопоставил факты. – Значит, вы опять посылали мне что-то, а оно не дошло?
- Да, во-о-от такой, - мать размахнула лапы, - мешок с картошкой.
- М-м-м, - уже понимающе промычал Ёжик. – Наверное, Ведро взял.
- Украл?
- Позаимствовал. Да бог с ним: пусть картошка достаётся тому, кому она больше нужна, - то ли философски, то ли шутливо изъяснился Ёж.
- Ну… как хочешь… хотя мне совсем нетрудно с ним поговорить.
- Хочешь – пообщайся, буду только рад. Просто это вряд ли что-нибудь изменит.
- Понимаешь, если бы не твой говорливый почтальон, которого мы случайно встретили по дороге, никогда бы не узнали об этом. Кстати, с этим зайцем, Косяком, всё в порядке? По-моему, он плохо ориентируется в пространстве.
- Это давняя истории, могу как-нибудь рассказать. А вообще Косяк нормальный, только… такой вот. Непривычный.
- А, ясно.
- Ну отлично. Тогда предлагаю побеседовать о более злободневных вещах, - он улыбнулся, - на вас чай заваривать?
- Угу, - угукнул отец.
- С удовольствием, - несколько невпопад ответила мать.
- С мятой, с мёдом, со всем вместе? С чем-то ещё?
- Угу.
- С удовольствием.
- Ну понятно…
Ёжик подошёл к шкафчику с чаем, кофе, солью и остальным в таком роде; едва худенькие коротенькие ножки встали на мыски, чтобы их обладатель мог добраться до чая в пакетиках и сахара в кубиках, как раздался стук в дверь, не то чтобы настойчивый, но внушительный. Это сперва напрягло, а потом Ёж догадался, кто стучит, бросил родителям «Не волнуйтесь», хотя те и не намеревались волноваться, пробежал в коридор, распахнул дверь.
Дубнер вошёл в дом без единого слова, даже не поздоровавшись. Огляделся по сторонам, увидел на кухне Ежиных родителей, еле заметно приветственно им кивнул, затем обратился к Ёжику:
- Одевайся.
- Как… сейчас? Но я…
- Думаю, стоит отложить другие дела, - предвосхитил Дубнер.
Ёжик засомневался: взгляни из одного положения и решишь, что бобёр говорит правду, но, с другой стороны, чётко ощущалось исходящее от парапсихолога безумие. Или колючий зря волнуется? Раньше-то он не общался с животными странными, ни на кого не похожими… Здесь опять всплыла ассоциация с самим Ёжиком, с вызывающими недоумение переменами в его жизни, а кроме того, с не убирающимся из головы звуком ЖЖЖЖ, который перестал усиливаться и «играть» всё чаще, но определённо не желал прекращаться. Проще говоря, Ёж тоже сумасшедший; так стоит ли двум психам бояться друг друга? Ну конечно, нет! Им стоит дружить, хотя бы по той причине, что они оказались в меньшинстве.
Носителя иголок эта мысль отчего-то развеселила, он извинился перед матерью с отцом за то, что не может составить им компанию, и стал одеваться.
- Сынок, ты куда? – спросила заволновавшаяся мать, появляясь из кухни; отец так и продолжал смотреть телевизор: Нил на тот момент обыгрывал Морентину 2:1.
- Пойду проветрюсь с господином Дубнером.
Мать подозрительно взглянула на бобра, тот ответил ей безразличным взглядом. Ежиха подошла к сыну, взяла его за локоть, прошептала на ухо:
- Я не хочу, чтобы ты с ним ходил.
- Почему?
- Он выглядит… ненадёжно.
- Не больше, чем папа.
- Да, но…
- Мам, извини, мне пора.
Но мать удержала его за локоть.
- Подожди-подожди. Безусловно, у меня нет права тебя неволить, только ходит много разговоров о Дубнере. Не хочу, чтобы мой сын рисковал собой.
- Сын уже вырос, мам. За два с лишним десятка лет можно было заметить, а ты по-прежнему пытаешься меня контролировать, пусть и реже.
Сделав вид, что ничего не услышала, она попыталась перевести диалог в другое русло:
- Об этом бобре ходят слухи пострашнее, чем о людях.
- Знаю, слышал. Но мне правда пора, мамуль. Извини. – Он поцеловал родительницу в лоб, осторожно высвободил лапу. – Парадную дверь закройте своим ключом, когда будете уходить. Пока, пап.
- С двух метров по воротам не попасть – да, это настоящее мастерство! – донеслось в ответ с кухни.
Дубнер что-то побурчал, и они с Ёжиком вышли на улицу.
Озадаченная поведением сына, который, как ей увиделось, разительно переменился, мать ежиха ещё какое-то время стояла в коридоре, смотря на закрытую дверь. Потом вернулась на кухню, к мужу, что громко и искренне переживал за обе команды (счёт к тому времени был ничейным, 3:3, и матч радовал не только количеством забитых голов). Но не успела сесть за стол: в дверь забарабанили. Под ликование отца, когда Морентина закатила Юнайтеду четвёртый мяч, мама вышла в коридор, распахнула дверь.