- Этому парню, - с нажимом возобновил речь Дубнер, - требуется полный пансион: отель, еда, транспорт. И гастроли, удачно организованные.
- Вы хотите сказать...
- Я хочу сказать, что нашей общей родине, нашему любимому Лесу требуется помощь в борьбе с аномальной засухой, и мы можем предоставить вам того, кто эту помощь окажет.
- Его? – Глава кивнул на Ёжика.
- А вы быстро соображаете – не зря, видать, добрались до столь высокого поста. – И Дубнер нагло улыбнулся.
Хорёк поцокал языком.
- Хорошо, - согласился он и моментом добавил: - Но двадцать процентов с прибыли – мои.
Бобёр разулыбался пуще прежнего.
- Ну конечно, ко-не-эчно-о. Эх, дайте я, что ли, вас обниму, золотой вы мой человек!
Ёжик решил привлечь к себе внимание.
- Э-кхем.
- Да-да? – навострил уши Дубнер.
- Во-первых, ты назвал его человеком. А во-вторых, не может ли аномальная жара быть следствием падения космических яиц, о которых ты мне рассказы...
- Так, а теперь всем пора по домам, - поспешно перебил Ёжика друг. И, подойдя поближе, шикнул: - Думай, что говоришь не при своих. Может, оно и может, но не всякому следует это знать.
- Извини, - прошептал Ёжик. – Что-то я подустал, видимо, голова плохо соображает. Пойду отдохну.
- Давай-давай, потому что на завтра у нас запланировано много дел.
- Каких?
- Я разве не сказал? – Улыбка Дубнера заполнила, казалось, всё его внушительных размеров лицо, и он радостно возвестил: - Гастроли!
3/5
Это только на первый взгляд гастроли – очень увлекательное и весёлое занятие. Ёжику, например, они казались таковыми, пока дело не дошло до второй деревни.
В первой его встретили радостно; с интересом наблюдали, как он в повозке, запряжённой вольнонаёмными лошадьми, рассекает лесные просторы. Затем смотрели – кое-кто и в бинокль, - чем он занимается на местном постоялом дворе, и, конечно же, пришли на вечерний концерт. Происходящее только вначале волновало Ежа: когда он собирался, постоянно беспокоясь, как бы не забыть чего-нибудь нужного. Когда они с Дубнером бродили по окрестностям в поисках извозчичьей силы и когда, наконец найдя оную и разложив вещи внутри потрёпанного временем фургончика, отправились в ближайшую деревню. Фургончик был предоставлен фирмой «Ломовой конь – перевозки посуху», особых надежд не вызывал, подпрыгивал на колдобинах и трясся, попадая в ямы, однако не разваливался на части.
«И то хорошо», - думали музыкант и его продюсер.
Дубнер сидел впереди, под открытым небом, одновременно составляя план гастролей и давая ценные указания четвероногой тяге с хвостами.
- Нет-нет, лучше ехать не этой дорогой, - говорил он. – Ну что вы со мной спорите? Как будто я здесь не бывал!
- Так, может, слезете и сами пойдёте? – утомляясь его замечаниями, устало предлагал пожилой конь по имени Пег.
- А смысл тогда в вас? Нет уж, будьте любезны, довезите нас до всех пунктов назначения, а там мы с вами рассчитаемся и, возможно, больше не вспомним друг о друге.
- И всё же, - не сдавался Пег, - вон той тропой было бы быстрее. – И он, останавливаясь, тыкал конечностью в план Леса.
- Зато другой – удобнее, - упирался Дубнер. – И опять же наша, вернее, ваша задача какая? Доставить господина Ежа в целости и сохранности. А минут десять-двадцать мы, так уж и быть, потеряем.
Пег понимал безнадёжность спора, вздыхал и ехал дальше, но только чтобы на очередной развилке их с бобром дискуссия в очередной раз возобновилась.
Ёжик трясся в тесном помещении. В его обязанности входило принять извне достаточное количество композиций и приготовиться к их исполнению, а также загримироваться в видавшего виды гитариста. Что подразумевалось под «видавшим виды гитаристом», не знал, наверное, даже автор этого выражения, по совместительству продюсер колючего; впрочем, положение вещей не освобождало Ёжика от обязанностей. Вот он и сидел, стиснув гитару между ног, чтобы уберечь её от падения; одной рукой мохнатый намазывал на лицо грим, на ходу, пользуясь спасительным вдохновением, придумывая образ. Другая же его рука придерживала зеркальце на покосившемся столе. Дверь со сломанным замком то и дело хлопала во время поездки. В общем, путешествовали с комфортом.
Через какое-то время впереди показалось три-четыре убогих домика, называвшихся деревней. Она носила название Околицыно и предлагало странствующему пожухлую траву, запах питомника, где разводили неразумный скот, и около десятка жителей, угрюмых и неприветливых. Ничего странного в минорном настроении околицынских не было – попробовали бы сами жить изо дня в день в подобных условиях; проблема заключалась в другом: Ёжику предстояло сыграть для деревенских, и не просто сыграть, а вызвать у слушателей некие чувства, желательно, любовь.