- В лучший номер. Желательно, пентхауз. Ниже ни к чему, если только номера по удобству и обстановке не уступают…
- Больше ни слова, - не произнёс – пропел лис-директор. Снял с доски за спиной ключ-карту на брелоке и протянул Дубнеру. – Вот, прошу, 100-е апартаменты. Красивый номер для красивых постояльцев. – Владелец и руководитель «Орехового леса» уже улыбался во все белоснежные зубы.
Дубнер принял ключ.
- Благодарю. Приятно иметь дело с умными, компетентными людьми.
Когда обладатель широченной спины в белой, узорчатой рубахе вышел на улицу, чтобы отыскать заждавшегося Ёжика, ослепительная улыбка лиса немедленно превратилась в оскал. Храня молчание абсолютно понятное, особенно если взглянуть на застывшие крупные зрачки внутри ярко-зелёных глаз, директор отвесил подзатыльник субтильному подчинённому, вернулся в подсобку и захлопнул за собой дверь.
Вот какого рода занятиями, по обязанности, увлекался Дубнер. Безусловно, избыток их тяготил бобра, и всё же отшельник, волею судьбы превратившийся во влиятельного, известного человека, ясно понимал, что от него, в ближайшем случае, зависит судьба Ёжика. Симпатичного, немного наивного, но талантливого и отнюдь не глупого композитора и исполнителя, сочинявшего, игравшего и певшего вещи, не похожие ни на что другое. Зверька, моментами удивительно напоминавшего бобру его самого в молодости. Если же брать случай крайний, пределы влияния Дубнера, возможностей Ёжика и тайн поджидавшей за углом судьбы размывались окончательно. Гитара, творящая погоду и управляющая ей, «Дубнер Везеркастер»! Невозможно! Непредставимо! Но – лишь считанные недели назад. Все ли раскрыты загадки этого поистине волшебного музыкального инструмента? А если нет, какие мистические сюрпризы поджидают их с Ежом… да хоть сегодня. Или завтра! Дубнер не мог дать ответа.
А потому он заботился о Ёжике, устраивал для него уютный номер со всеми удобствами, договаривался о будущем концерте группы и о солидной рекламе этого мероприятия. Слава о «Необыкновенном Ёжике и его Гитаре – повелителе природы!» должна облететь Южные земли, чтобы добраться и до Западных с Восточными, и до Северных, и до Северо-Западных… и так далее, и так далее, и так далее. Дубнер не жалел сил в борьбе за стадион с десятком тысяч мест, за проданные билеты и заочный успех друга-протеже, за организацию системы, где должны связаться воедино мельчайшие и крупнейшие элементы, торговцы футболками с портретом Ёжика и загодя распроданные билеты на концерт. Бобёр-продюсер договаривался с лоточниками, продающими горячие сосиски, убеждал их продавать фаст-фуд по заниженной цене, «в честь» грядущего великого мероприятия! Притом он обещал им процент с продаж билетов – сам по себе чрезвычайно маленький, однако равный годовому заработку торговцев хот-догами. Не успев пожать руку последнему лоточнику, кидался к столярам – заказывать рекламные стенды. И в полиграфию – условливаться об изготовлении рекламы. И к простым людям – чтобы те за скромное, но для них вполне приемлемое вознаграждение, взбираясь на лестницу, расклеивали на стендах метровые плакаты из квадратных кусков. А ещё развешивали постеры и короткие листовки – повсюду: на досках объявлений, на столбах, на стенах домов…
К счастью, задуманное удавалось. Билеты на концерт «Ёжика – властителя стихий, и его тяжёлой группы» разошлись быстрее ветра. Термин «тяжёлая группа» привиделся Ёжику во сне. Вскочив посреди ночи, он кинулся к Дубнеру, растолкал его и принялся сквозь окутывавшую бобра цепкую дрёму растолковывать оригинальность и важность новой придумки. Сонный продюсер пообещал использовать это словосочетание в афишах, попросил только разрешения взяться за дело утром, отоспавшись. Ёжикиного согласия, однако, Дубнер не дождался – вмиг уснул опять. В любом случае, Ёжика устроило данное другом обещание, и колючий, вернувшись в свой номер, упал на кровать и укрылся одеялом с головой. Сон пришёл далеко не сразу.
Наутро бобёр не забыл сказанного в полудрёме. Умывшись и отзавтракав, заглянул в типографию «Юг», с которой ранее установил отношения, и настоял на том, чтобы слова «тяжёлая группа» включили в рекламные тексты. Уже после этого Дубнер вдруг задумался: а ведь нечто похожее, кажется, приходило во сне и к нему. Поклясться он бы не решился, но мысль о схожести идей, посещающих близких по духу существ, показалась ему реалистичной и не требующей веских доказательств.
В типографии дали слово непременно упомянуть вновь придуманный термин.
С чистой совестью Дубнер покинул «книжный роддом», как он называл про себя это строение, и отправился устанавливать отношения и заключать устный или же письменный договор со следующим в обширном списке животным.