— Я подумал, что если уж проводить эксперимент, то надо попробовать все позиции. Согласен?
Голос доктора окутал его, проник в каждую клеточку, как умеет это делать смертельный вирус или любовный напиток. Волна возбуждения от этих слов превратилась в цунами. Локи покрылся гусиной кожей и громко сглотнул. Он был согласен, но не был готов. Но, с другой стороны, в первый раз не был готов и Стивен. Он накрыл пальцы Стивена своей ладонью и заставил их сжаться вокруг своего текущего и пульсирующего члена.
— Хорошо.
Не успел последний звук слететь с его губ, как он перестал чувствовать Стивена рядом. На долю секунды ему показалось, что он остался один — голый, покинутый и беззащитный. Он испугался, что стоит ему резко повернуть голову, и он увидит пустоту. Но голову он все равно повернул. Медленно. Оказалось, что Стрэндж просто перекатился на другою сторону кровати. Дотянулся до смазки и вылил ее себе на руку, не жалея простыней. Перекатился назад. Его левая рука проскользнула под поясницей и снова утроилась у Локи на животе, правая раздвинула бедра. Локи непроизвольно дернулся, когда смазку похолодила кожу. «Чу-чу-чу», — Стивен успокоил его, как успокаивают лошадь, и тут же начал осторожно гладить, снова находя самые чувствительные места, подбираясь все ближе и ближе. Локи сглотнул еще раз. Стивен повел по жестким паховым волоскам вниз, перенес руку на его член, обхватил, сжал. Два его пальца в этот момент аккуратно надавили на анус.
Чтобы не тянуть, Локи подался назад, позволил пальцам войти на всю длину, выгнулся, зажмурился, сконцентрировался на долгом тягучем движении кулака Стивена спереди, на быстрых движениях его пальцев сзади. Брови взметнулись к переносице, а губы расползлись в оскале. Локи не стал контролировать мимику. Он знал, как будет выглядеть, но ему было все равно. Он выпускал воздух сквозь зубы и старался быть послушным. Позволял себя ломать, мять, формировать и был благодарным.
Стивен почувствовал, что тот раскрывается, вынул пальцы, вытер руку о простынь, направил член в отверстие между ягодиц, коротко и резко толкнулся внутрь. У Локи дыхание перехватило от резкой боли, он инстинктивно зажался, пальцы импульсивно скрючились, зацарапали простынь, подмяли ее под себя. Стивен подтянул его ближе, слегка приподнял, уперся коленом, примерился, двинул бедрами, и тело Локи прострелило удовольствием. Стивен понял, что попал и задвигался увереннее.
Локи мотнул головой, ударился затылком об острый подбородок доктора, откинулся тому на плечо и, почти перестав отдавать себе отчет в том, что и как он делает, укусил Стивена за мочку. Доктор рыкнул, в наказание убрал руку с его члена, надавил ею на живот кусучего паршивца и начал двигаться сильно, не сдерживаясь, в нарастающем темпе. Его злой голос гремел у Локи в голове:
— Тебе придется подождать. Это мой первый второй раз. Мне понадобится больше времени, будь хорошим мальчиком, не кончай без меня.
— Стивен…
Стрэндж вбивался не останавливаясь и с наслаждением чувствовал, как напряженный текущий член Локи бьет его по тыльной стороне ладони. Он сдвинул руку вниз и прихватил основание пальцами, зафиксировал, но Локи этого было мало.
— Стивен?
Стрэндж задвигался быстрее, однако его рука на члене Локи оставалась неподвижной.
— Стивен, давай уже, — Локи никогда не думал, что может всхлипывать, а его голос брать такие высокие ноты. — Пожалуйста…
— Нет… рано… жди.
— Стивен, пожалуйста.
Но Стрэндж уже не говорил, а только бессвязно мычал куда-то в шею. Вдруг Локи почувствовал, что его кожу прокусили на линии шеи и волос, потом еще раз — чуть ниже, потом — короткий поцелуй в позвонок. Он забалансировал на лезвии удовольствия, его бедра помимо воли вскидывались навстречу движениям, но он никак не мог переступить грань. «Ну же, пожалуйста, ну же!». Он захотел молиться каким-то плейстоценовым богам, чтобы те даровали ему разрядку, их имена вдруг начали всплывать в его голове, как мусор после кораблекрушения, но изо рта вырывалось совсем другое имя:
— Сти…
Стрэндж зажал ему рот, Локи впился зубами в ладонь, и в этот момент все его чувства взбесились, ему показалось, что его разрывает изнутри, что между ног ему подвели оголенные провода и врубили ток. Все его мышцы конвульсивно и беспорядочно начали сокращаться, а на лице застыла окаменевшая гримаса. Потом цепь замкнуло, и он весь обмяк.
Стивен не сразу понял, что в его ладонь выплескивается одна порция горячей спермы за другой. Такой горячей для такого холодного дрожащего под ним тела. Стивен впитывал каждую сладкую судорогу чужого оргазма, пропускал его через себя, усиливал, потом успел сказать только «А!» и не успел вытащить член. Кончил от одной мысли, что Локи может вот так, от одного присутствия рук на члене. Когда отдышался, слизнул крупную каплю испарины над верхней губой, понял, что Локи уже мирно сопит, не поменяв позы. Стрэндж поцеловал торчащие позвонки, аккуратно перевернулся на спину. Щеки горели, ступням было холодно, спать совершенно расхотелось. Он чувствовал голод.
***
Локи сначала почувствовал, как тревожно задвигались его глаза под закрытыми веками, а потом проснулся от мысли, что все люди врут. Попробовал пошевелиться. В задницу словно вставили обруч, который мешал мышцам сжаться. Нельзя сказать, что это было приятно. Но это напоминало ему, что все произошедшее не было сном. И вот это было приятно. Но даже несмотря на бесспорные телесные ощущения, он не мог отделаться от мысли, что еще пятница, а не суббота, что гости еще не приехали, что ему опять приснился один из тех бесконечных необычно ярких, гипнотических снов, которые мучили его после гибели семьи. Но комнату наполнял чужой, знакомый и будоражащий нервы запах. Запах Стивена Стрэнджа. Значит, это был не сон.
В голове было тяжело, в глазах слегка двоилось. На сердце - давящая боль. Та же самая, какую он испытывал после гибели семьи. Словно вот-вот должно было все повториться заново. Словно присутствие в его постели доктора делало его уязвимым, неготовым к новым потерям. Локи постарался отогнать эту мысль на задний план, а сам потянулся долго и сладко, как ленивый кот.
В это момент в оконном стекле, за которым уже начинал брезжить рассвет, промелькнула тень. Надменную элегантность, с которой она это сделала, Локи теперь мог распознать в любой части земного шара. Он развернулся. В дверях, на границе утреннего света, льющегося из окна, и приятной коричневатой полутьмы коридора стоял Стивен в расшитом красным халате, со странным массивным кулоном в виде глаза на голой груди. Через руку у него был небрежно перекинут пиджак. Тот самый, который он вчера оставил на веранде. Дверь была вопросительно приоткрыта и слегка поскрипывала на сквозняке.
— Вот. Ходил забрать, — сказал Стивен, перехватив недоуменный взгляд Локи. — А то нехорошо с ним получилось. И, кстати, сегодня все отправятся на рыбалку. День будет редкостный. Я говорил с Одинсоном. Он не может подолгу оставаться в закрытых пространствах, — жесткий и насмешливый голос доктора практически требовал, чтобы Локи порадовался этому событию.
И Локи с замиранием сердца порадовался. А потом, спохватившись, спросил:
— А вы? — сразу исправился. — А ты?
— А я останусь. Мне надо сосредоточится, а то я с утра не вижу никаких вариантов будущего, кроме одного.
Локи осмотрелся. Ему трудно было сказать, что из того, что мелькало перед его глазами, было воспоминаниями, а что обрывками сна, что реальностью, а что галлюцинацией. Комната со вчерашней ночи изменилась. Она стала просторнее, окно словно бы расширилось, и теперь из него было видно не только все виноградники, но и далекий океан, словно это были не стекла, а увеличительные линзы домашнего телескопа. Кровать оказалась отодвинутой к стене, на другой ее стороне лежали оставленные кем-то — Стивеном? — три раскрытые книги, достойные лондонского национального музея, старинные и тяжелые. Кровать под ними прогнулась, а в комнате появился новый прогорклый запах, смешанный с запахом горелой шерсти — такой же как в том мире, который показывал ему вчера Стивен. Показывал ли?