— То есть это не Константин Дмитриевич распорядился пока не задерживать Разумневича? — спросил Игорь.
— Дмитрич матерился из Чечни по телефону, когда узнал, — подтвердил Гера. — Игорек, не обижайся, для нас ты свой в доску, как порядочный человек, которого я хорошо знаю, и как журналист по криминальной тематике, но это не мешает лишний раз напомнить: все, что ты здесь услышишь, может быть предназначено для твоей будущей публикации не раньше, чем мы это разрешим.
— Мог бы и не говорить…
— Все-таки обиделся… Пойми, здесь замешано слишком много политики и крутятся очень большие бабки. Возможно, где-то наверху опять решили, что не вовремя, мол, скоро выборы и как бы не расшевелить наше политическое болото с неизвестными последствиями… Мало ли что вдруг всплывет на поверхность? И вот теперь этот скользкий Разумневич… едва достался Валере по наследству, как в очередной раз вывернулся.
— Я так понял, что вы друг друга давно знаете? — улыбнулся Залогин.
— Однокурсники, — подтвердил Гера. — Как и Разумневич с Белявским. И знаешь, я ведь как чувствовал, что Валера обязательно обойдет меня по службе. Значит, планида моя такая — Валере быть моим непосредственным начальником, а мне его непосредственным подчиненным… Но уж лучше он, чем кто другой.
— Какие твои годы? — сощурился Померанцев. — Подсидишь еще меня…
— Нет уж. Когда идут такие дела, лучше подчиняться, чем брать ответственность на свою шею.
— Какие еще, например? — поинтересовался Игорь.
— А Разумневича тебе мало? — пожал плечами Гера. — Когда заводится такое дело, лучше взять долгосрочный отпуск за свой счет. Или лечь в больницу на обследование.
— Александр Борисович еще мне рассказал, — продолжал Померанцев, — что Разумневич, когда он допрашивал его в качестве свидетеля, объяснял обрушившееся на него сказочное богатство исключительно своей интуицией и незаурядными способностями биржевого игрока. Мол, чем он хуже Сороса?
— Как же, помню, как сейчас, — хмыкнул Гера. — Типа видение ему было.
— Но это не для печати, — напомнил Померанцев Залогину. — Словом, мне приказано ждать вплоть до особого распоряжения. И — дождались. Упреждающий удар называется.
— И вы так спокойно об этом говорите? — удивился Игорь. — Вы хоть понимаете, что у вас в Генпрокуратуре завелся крот! Он и передал эту информацию.
— И что нам теперь, стреляться? — хмыкнул Г ера. — Только о том и думаем, головы ломаем, ночами перезваниваемся: кто?
— А вы допросите этих газетчиков, как к ним ваша информация попала!
— Как же, вас допросишь… — мрачно сказал Гера. — Сразу начнете орать на всех перекрестках, что имеете право скрывать своих информаторов… Потому и пригласили тебя, чтобы проконсультироваться в частном порядке: кто бы мог, на твой взгляд, написать такую статью?
Игорь снова стал читать статью, только теперь уже более внимательно.
Да уж, подлянка та еще… И написано от лица редакции.
— Коллективная безответственность, что тут непонятного? — кивнул Гера.
Кажется, я догадываюсь, кто писал… Но для достоверности хорошо бы прочитать еще несколько статей того же автора, чтобы сказать наверняка… И потом, вы же можете заказать литературоведческую экспертизу?
— Это мы обязательно сделаем, — заверил Померанцев.
— Но лучше бы нам сначала обойтись своими силами, раз у нас завелся крот… — добавил Гера, искусно подражая акценту и тону вождя, учителя и лучшего друга советских журналистов. — Нэважно, кто это написал, важно, кто сдэлает экспэртизу языка и стиля. Поэтому, Игорек, я пригласил тебя. Чтобы ты нам сказал: чья это рука? Ибо дело-то серьезное. Кто-то не просто организовал утечку информации в газету Разумневича, но еще для достоверности снял и переслал от нас копию бланка постановления, с подписями и печатью.
— И раскрытие этой утечки является для вас делом чести, — кивнул Игорь.
— Ты все понимаешь… И почему почти одновременно Александр Борисович и Константин Дмитриевич также оказались не у дел? Не верю я в такие совпадения!
Не хочу даже думать об этом… — мрачно сказал Померанцев. — Кстати, Меркулов позвонил мне утром из Чечни и потребовал форсировать расследование утечки информации, не дожидаясь реакции руководства. Обещал днями опять позвонить.