Тэгг ждал меня, сидя на скамейке на краю обрыва; далеко внизу вдоль берега проходила автодорога.
Было холодно и сыро, с океана полз тяжелый туман, а в парке между рядами финиковых пальм над травой медленно клубилась дымка.
— Прохладно, — сообщил мне Тэгг. — Вы уже позавтракали?
— Пока нет, звонок меня разбудил.
— Ну ничего, я вообще не ложился. — Это было видно по его лицу — серому, с синяками под глазами, и по мятому костюму.
— Может быть, выпьете кофе? — спросил я.
— Нет времени. — Он посмотрел на часы. — Вот что я прошу вас сделать. Ровно в одиннадцать часов вы выйдете из гостиницы через задний выход, повернете направо и по улице дойдете до бульвара Санта Моника. Там увидите стоянку такси. Возьмете машину и попросите отвести вас к «Акрону» на бульваре Сепульведа. Шофер знает, где это.
— Что такое «Акрон»?
— Магазин. Приехав, выйдете из машины. Позади вас будет ждать зеленый «Понтиак». Сядете на заднее сиденье, и шофер отвезет вас куда нужно. Вас встретит Ризер. — Он запахнул пальто. — Господи, ну и холод.
Он достал из внутреннего кармана сигару и закурил.
— Только для вас — хочу подсказать одну вещь. — продолжал он. — Вы оказались в сложном положении, и по возможности мне хотелось бы облегчить вам жизнь. Я хочу, чтобы после окончания работы вы остались в стороне, вне опасности. Это возможно. Но вы должны задуматься о происходящем. Понимаете, что я хочу сказать? Не пытайтесь слишком много рассуждать. Все, что нужно, уже обдумано, все планы разработаны. Происходящее — как поезд, катящийся под гору. Либо вы будете на нем, либо он вас переедет. Но остановить его невозможно. Поймите меня правильно, я не пытаюсь угрожать. Но вы — в безвыходном положении. И вам, и мне это известно. Поэтому самый лучший совет — не задумывайтесь. Спите, расслабляйтесь, и делайте, что прикажут. — Он поднялся и сказал: — Пойдем.
По тропинке мы направились в сторону гостиницы. Пройдя немного, он остановился:
— Так запомните, что я сказал. Не ломайте себе голову. — Он повернулся и зашагал прямо по газону. Когда он подошел к тротуару, из-за угла выехала машина, и он сел на заднее сиденье.
Я вернулся в гостиницу, позавтракал в кафе, потом поднялся в номер и тихо открыл дверь. Телма по-прежнему спала.
48
Как только я сел в машину и закрыл дверь, шофер такси заговорил. Его слова звучали монологом, который начался уже давным-давно:
— Страна катится к черту. Вы понимаете, о чем я говорю? Сейчас на каждый вопрос дают четыре, а то и пять ответов. Не происходит ничего плохого, и хорошего тоже ничего. Мне говорят, что господь умер. Дети не хотят слушать родителей. Жулики платят откупное полицейским. Если в Калифорнии кто-нибудь женится, другой в это же время разводится. Вот в этом хиппи правы, как мне кажется. Во всем остальном они заблуждаются, но здесь правы. Если хочешь развестись через шесть месяцев после свадьбы, так к чему вообще жениться? С таким же успехом можно снять комнату в пригороде Венеции и запереться там с красоткой, пока нервы не придут в порядок. Я сам не старик, как видите. Но поверьте, я страну не узнаю. Каждый за чем-нибудь тянет руку. В этом все дело. Скажем, я вожу в машине людей. Народ болтливый, одеты как следует, живут в дорогих квартирах. Как это у них получается? Они нигде не работают, и говорят об этом совершенно открыто. Так откуда у них берутся деньги? Для меня это загадка. С тех пор, как в сорок пятом году я демобилизовался с флота, не перестаю об этом думать, — пытаюсь воспитать детей, поддерживать дом в приличном состоянии, да еще хочу, чтобы в холодильнике была еда. Никаких секретов узнать так и не удалось. Никто мне не объяснил, как можно жить, не работая. Стоит вспомнить, как с друзьями сидел под огнем на Гуадалканале, сразу начинает тошнить. Зачем это нужно было? Господи, люди в Вашингтоне должны втихомолку над нами смеяться. Вот сейчас повсюду говорят о воровстве. Так на фоне ребят из правительства заключенные в тюрьме — просто бойскауты. Думаете, как только они бросают юридическую практику, то теряют деньги? Не тут-то было. Диплом юриста — лицензия на воровство, это всем известно. Но если тебя выбрали в Конгресс, можно воровать по-крупному. Спустя много лет, когда всему придет конец, какой-нибудь умник все об этом напишет.
Он подъехал к тротуару и сказал:
— А вот и «Акрон».
Я расплатился и он добавил:
— Что вы об этом думаете? Я прав?