— Может, это оттого, что я не мюнхенка, — просто сказала Лаура, и Хью обмер. Он ходил по краешку бритвы. Но поскольку Лаура замолчала, он рискнул продолжить.
— Да и я не берлинец. — улыбнулся Барбер.
— Откуда же вы? — спросила Лаура, явно чтобы поддержать разговор.
— О, я издалека. Родился я в Брюсселе, жил в Антверпене, потом перебрался в Берлин.
— Я тоже много путешествовала, — уклончиво ответила Лаура. — Можно посчитать, в скольких городах хотела осесть моя семья. Пожалуй, Антверпен был тоже в их списке.
— У нас много общего, — сказал дежурную фразу Хью, открывая дверь кафе «Веселая Устрица».
— И что же, по — вашему? — спросила Лаура.
— Мы оба — в Мюнхене, бывали в Антверпене, любим живопись и кофе.
— О, тут вы ошибаетесь, — с деланной серьёзностью сообщила Лаура. — в этом кафе делают потрясающе вкусный глинтвейн. Я закажу именно его.
Фрёкен Голл, запыхавшись, догнала Хью и Лауру. Она начала трещать о том, что ей бы тоже хотелось глинтвейна. И вообще побывав в Мюнхене, стоит попробовать вариант именно этого напитка, хотя он не исконно немецкий и так далее и тому подобное. Хью терпеливо слушал словесный поток и листал пухлую папку, искоса поглядывая то на Бриджит, то на Лауру. На взгляд Хью, это были не наброски, а мазня. Невыразительные, неконтрастные, однообразные. Все листы изобиловали пятнами пальцев, испачканных тушью, краской и ещё бог знает чем. Лаура ничего не комментировала и рассматривала рисунки, слегка наклонившись к Хью.
Когда официант принёс заказ — три глинтвейна, запечённый сыр и порцию сосисок для фрёкен Голл, беседа оживилась. Хью нашёл наброски портрета пожилого мужчины с кустистыми бровями и мясистым носом. Насупленный взгляд, руки, сжавшие ручки инвалидного кресла.
— Это Борис Казарин? — спросил Хью у фрёкен Голл.
— Да, — отвечала она с набитым ртом.
— Похож? — спросил Хью у Лауры, а та прыснула и отрицательно покачала головой.
— Чем же не похож? — удивлённо спросила фрёкен Голл.
— У него совсем другой характер, он добрый и светлый человек, у него лучистые глаза, — спокойно ответила Лаура.
— Ну да, ну да! — с недоверием воскликнула фрёкен Голл, — он типичный злодей из сказки. Лицо вечно всем недовольное, просто гном какой-то.
— Бриджит, ты просто запечатлела не самый лучший период в его жизни. — и, уже обращаясь к Хью, Лаура продолжила. — Борис два года назад перенес обширный инсульт, я думала, что потеряю его. …. Не верила, что врачам удастся что-то сделать. Но, слава богу, он потихоньку восстанавливается. По крайней мере, он может работать и как-то передвигаться, пусть и на коляске.
Хью постепенно всё больше узнавал о жизни Лауры
— Лаура, а ты сама-то, чем занимаешься? — спросил Хью.
— Учусь в художественном колледже при Мюнхенском университете.
— Лаура у нас тоже художница, — с гордостью сказала фрёкен Голл, — но ей ещё не хватает мастерства, со временем — получится.
— Да, — смущенно сказала Лаура, — Борис очень часто и помногу со мной занимается, и я сама усердно тружусь.
— Можно ли будет посмотреть и на ваши работы? — спросил Хью.
— Да, конечно, я могу завтра вечером принести альбом. — улыбнулась Лаура. И это означало, что они увидятся и завтра.
По окончании этого лёгкого ужина Лаура категорически запретила Хью провожать её, и они с Бриджит покинули «Веселую устрицу», а Хью, обрадованный тем, что он может беспрепятственно стащить стакан, из которого пила Лаура, остался в кафе. Официанту он сказал, что стакан разбился, уплатил за порчу и с трофеем в кармане отправился в гостиницу.
Глава 12. Очерк несуществующего журналиста
В гостинице «Паллада» портье вручил детективу толстый конверт. Шеф Свенсон пришёл на помощь, видимо, прислал инструкции молодому детективу. Хью отложил их чтение на потом, а сам, придя в номер, первым делом обработал похищенный стакан дактилопорошком и обнаружил несколько отпечатков пальцев. Все они были частичными и смазанными. Хью аккуратно перевёл их на скотч и приклеил к бумажному листу картона. Теперь осталось связаться со Свенсоном и попросить помощи в экспертном деле. Казалось бы, работа закончена и можно уезжать со спокойной совестью. Однако, это означало бы, что Хью Барбер не познакомится со странным Борисом Казариным, больше не встретится с Лаурой и не увидит ей рисунков Лауры и … и вообще его миссия закончена. Хью это никак не устраивало, к тому же он сказал себе, что если отпечатки пальцев будут непригодны к идентификации, то его задание будет провалено. Нужно все-таки проникнуть к Борису Казарину и утащить что-то, что могло бы принадлежать потенциальной Юю Майер.