- Конкретно про Мирославу не говорилось, — продолжал рассказывать Ярослав. — Однако брат настаивал на ликвидации молодой княжны. Многие его не понимали и отговаривали от глупости, даже я. Смерть девушки привела бы к настоящей войне… Ну, так оно и случилось.
- То есть причины для убийства Мирославы утаивались?
- Так и есть. Говорю же, многие воспротивились, но Варфоломей уперся как бык. Подозреваю, ему нашептали на ухо те самые посланцы из столицы.
- Давай-ка, вспоминай их имена.
- Точно не скажу, но парочка самых настырных постоянно появлялись в доме Варфоломея. Фамилия одного — Соболевский. Точно. Он представлял Род Измайловых.
- Соболевский точно представитель Измайловых? — я замер.
- Уверен. Ошибиться не мог, — Бакринский закашлялся. Я поднес ему полный стакан воды, который тут же стал пустым. Ярослава била жажда после магических приступов. — Через Измайловых проходили денежные потоки. Небольшие, но для нашей глуши очень значительные.
- Этот Соболевский — он вообще кто?
- Обычная сошка в механизме боярских интриг, — поморщился Ярослав. — Эмиссар по важным делам, не больше. Приехать, дать указания, подкормить денежками — вот и вся деятельность. Уверен, сам по себе он не представляет собой ничего путного. Нуль. Просто Измайловы по каким-то причинам не хотели светить свою деятельность против Щербатовых. Князь Борис, насколько я знаю, имеет хорошую репутацию при дворе Великого князя.
- Несомненно, — рассеяно проговорил я. В голове вертелись кусочки мозаики, которые медленно, но, верно, складывались в картину. — Кто второй?
- Второго я не знаю. Но точно скажу, что он представлял интересы Семьи Елизаровых. Все. Теперь все.
- Хорошо. Спасибо, Ярослав. Сейчас Целитель осмотрит тебя, потом отведут в камеру.
Пока приглашенный Целитель спешно «ремонтировал» узника, я пил водичку и размышлял об услышанном и сопоставлял с рассказом Мирославы о столичном мажоре — молодом Измайлове — откровенно набивавшемся в родственники к Щербатовым. В свете откровений Ярослава по-иному начала просматриваться ситуация со сватовством. И скажу, смешно мне уже не было. Кто дергает Измайловых за ниточку? Кто такие Елизаровы? Вернее, какую роль играют они в деле костромского заговора?
С Лужиным беседа не задалась. Крепким оказался, паршивец. Орал, как резаный, когда клинок Ясни полосовал его тело и проникал под ребра. Не впечатлился дистанционными пытками, гад. Изрыгая проклятие о скорой смерти всего ублюдочного рода Щербатовых, Лужин корчился в блевотине и крови. Не понимаю, ради каких идеалов этот человек просто не назвал мне имен эмиссаров. Я ведь не требовал чего-то иного. Но костромской заговорщик уже настроился на смерть и ждал ее, героически утаивая многие тайны, ушедшие в могилу вместе с погибшими. Ничего не добившись, я приказал отвести его в камеру. Я и так многое узнал благодаря Бакринскому.
Пора ехать к Щербатову. Князь взял с меня слово, что я вернусь во дворец и расскажу о своих впечатлениях и о том, удалось ли мне узнать нечто новое. Попрощался с комендантом, сел за руль «хорьха» и внезапная мысль озарила меня подобно вспышке молнии на чистом ночном небе. А ведь Лужин не зря пытался сожрать свой язык. Заговор был очень разветвленным, а это могло значить, что в него вовлечены те Роды, о которых мы ничего не знаем. И какой вывод? Неужели все настолько плохо для Щербатовых?
«Я, вероятно, ошибся в исходных данных, — прошептал Ясни сытым голосом. — Потенциальная Сила твоих потомков весьма высока, но не настолько, чтобы стремиться сжить со свету бедную девушку. Появились иные возможности влиять на будущее».
- И что именно? — спросил я свое отражение в зеркале. — Возможность перетянуть на свою сторону Мирославу и снизить вариативность появления сильных Одаренных?
«Именно об этом княжна и говорила. Снижение потенциала — один из вариантов. И неплохой, — Ясни что-то пробурчал еще на незнакомом мне языке. — Но ты их всех опередишь. Быстрее обзаводись наследниками. Кстати, тебе повезло, что княжна — девственница».