– Это твой выбор, проявление воли, – утешил меня Кот.
– Для меня, как и для всех прочих, есть две неизвестных – то, что снаружи меня, и то, что внутри. Я же, как их взаимодействие, мечусь между ними. Можно было решить, что они возникли вместе с сознанием – с началом великого сна нашей жизни, или же безрадостного пробуждения – кто как считает. Можно оттолкнуться от осязаемой материи, – я стукнул тростью по перилам пешеходного перехода, по которому не спеша ковылял до очередной парковки.
– Но ты всё равно чувствуешь себя в плену этих частей мира – как внешней, так и внутренней, – сказал Кот.
– Уже в меньшей степени, и это для меня значительное достижение. Я принимаю себя целиком, что дарует мне освобождение от части мучительно ощущаемой заданности.
– Неужели, как джедаи, отождествляешь себя со всем сонмом разумных и живых созданий, со всем миром целиком? – подколол меня Кот.
– Нет, простое безличностное, лишенное сопереживания и привязанностей созерцание – путь в ничто, отчего столь желанный для многих последователей одного учения моей родины… Которые страдание возвели в неизбежное зло самого существования, а потому решили с ним радикально покончить.
Я же решил довериться тому, что лежит во мне. Пусть то будут даже самые спонтанные желания и сновидческие образы. Неважно. Но я принимаю их как часть себя.
– Но?..
– Но с большой осторожностью, не теряя рационального знания об окружающем мире. И не отбрасывая рационального метода воздействия на мир.
– Фу! Чего ты опасаешься? – пробурчал Кот. – Худшая вещь в жизни не опасность, а скука! К чему эта оговорка, подленький путь к отступлению, эта успокаивающая твердость? Отчего не хочешь чувствовать себя по-настоящему свободным? Сожги все мосты из любви к огню!
– Скажи мне ещё, что здравомыслие – это удел слабых. И ты будешь прав… но уверенность легко перерастает в самоуверенность, а та – фатальна.
– И всё же… ты слишком осторожен, – не согласился Кот, подначивая меня обидным тоном. – Ты скучен! Труслив.
– Учитывая, куда я направляюсь, я не скучаю. И меня трудно обвинить в малодушии.
– Тогда удачи! – кот начал таять, пропуская через себя пылающий текст предложения купить шампунь, придающий волосам необычайную мягкость и шелковистость. Рядом не менее призывно эротично мерцали товары из сексшопа.
– Иди ты ко всем демонам! – напутствовал я его.
Последним растаяла не акулья улыбка – наглая, недобро-злорадная, а лохматый кончик хвоста.
Впереди виднелась врезавшаяся в поток спидеров парковка: репульсорные экипажи пролетали выше или ниже её, чтобы взлететь с неё или остановиться на ней, требовалось сбросить скорость, а затем подняться или опуститься на пару транспортных уровней.
Дороги, даже если проложены в воздухе – они как помойки, или как чиновничьи многоэтажки - всегда забиты. Хотя вертикальная стратификация потоков отчасти решила проблемы их загруженности. Но лишь отчасти – для того, чтобы выстроить эффективную пространственную транспортную систему, город надо строить с нуля, причем всё, включая муниципальных бюрократов, должно принадлежать одному юридическому или физическому лицу.
В крылатой темноте, окутавшей остановку – площадку метров двадцать на двадцать, было нечто, скрывающее от меня свои недобрые намерения. Пройдясь по всем тёмным углам камерой очков, я не получил от них никакого тревожного предупреждения, но сунул руку за пятым, неудачным зарядом – обычной осколочной гранатой.
На ходу сдернул самодельный предохранитель и отправил цилиндр, начиненный взрывчаткой, в сторону опасности. Раздался взрыв, осколки ударили в за миг до того активированный щит. Мелькнули расплывчатые, почти прозрачные фигуры. Они стали самую малость заметны на просвет лишь тогда, когда пришли в вынужденное движение. Что говорило об использовании генератора невидимости.
С реакцией паука, чьи нервные цепочки не в пример короче моих, с поистине нечеловеческой скоростью, сохраняя при этом удивительную плавность движений, воздушные прозрачные фигуры метнулись к краям платформы.
Мой бластер электромагнитной катапультой был выброшен из кобуры, лег в подставленную ладонь, и я, навскидку прицелившись через телевизионный прицел, установленный на смартгане, отправил порцию плазмы в спину убегающему. Но, уже мысленно, усилием воли нажимая на виртуальный спусковой крючок, я понимал, что делаю это зря – не успел я навести оружие на одну из ловких фигур, как она стала непрозрачной, активировав личный щит. За миг до того, как компьютеризированный бластер захватил цель.
Генератор невидимости несовместим с личным щитом, но глаза на затылке были не только у меня. Что характерно, напарник, нырнувший под платформу, свой личный щит не активировал – ведь в него я и не целился.