— Еще немного, и Tenebris Vindictam вытянет к самой поверхности.
«Еще немного, — подумал Ваймс. — «Еще немного» звучит довольно опасно. Хотя и не так опасно, как «Ну вот и все», это значит, что есть способ как-то бороться. А если можно бороться — то можно и победить».
— Значит, Зовущие действительно пытаются выпустить Тьму обратно в мир, и у них неплохо получается. Ты сможешь им помешать?
— Я… — Парадигмус задумчиво пожевал нижнюю губу, — да, думаю, я смогу запетлить формулу и создать для вас взадвращательный амулет.
— Это надежно? — осторожно уточнил Ваймс. Звучало так себе. К тому же он не раз слышал, как всяческие магические побрякушки неожиданно взрывались или заставляли их владельца вдруг начать танцевать нагишом прямо на ярмарочной площади.
— О да! — с блеском в глазах заверил его Парадигмус (чем только усугубил сомнения Ваймса). — Я сделаю все по последним магическим исследованиям, которые провел сам. Вы сможете быть абсолютно уверены, что Tenebris Vindictam останется внутри, что бы ни случилось!
Абсолютная уверенность — это миф, только безумцы могут быть уверены в чем-то на сто процентов. Человек, живущий реалиями, особенно Анк-Морпоркскими, всегда сомневался. «Этот пирог со свининой раньше гавкал или мяукал? Этот тролль действительно один, или его дружки уже ждут тебя за углом? Эта изящная черная стрела с гравировкой на твоем рабочем столе — просто розыгрыш друзей, или тебе пора обновить завещание?»
— Как-то все просто выходит, — заметил Ваймс. — Все это время одна побрякушка могла решить все мои проблемы?
— Один Амулет, — с обидой в голосе заметил Парадигмус. — И, разумеется, все совсем не просто. Раз в несколько дней ему будет требоваться сложная… подзарядка. Кроме того, он будет использовать ресурсы вашего собственного организма.
Все это начинало звучать серьезней и даже опасней. Впрочем, не опасней того, что может натворить Призывающая Тьма, если ее окончательно «вытащат на поверхность».
— Но он удержит Тьму внутри? Никакие «гарпуны» больше не будут представлять опасность?
— Именно так, — Парадигмус улыбнулся с выражением лица заправского лечилы, убеждающего своего пациента в том, что именно именно эта простенькая лоботомия избавит его ото всех недугов. — По сути он станет своеобразной призмой, концентрирующей и умножающей вашу силу воли, и направляющей ее в нужную точку. Разумеется, решение временное, но…
«Но фора мне бы сейчас не помешала. Нужно разобраться с культом до наступления проклятого затмения», — Ваймс может и не слишком много понимал в магически-мистических делах, но связка сектанты — древний демон — кромешная темнота в разгар полудня, сдобренная общей магической неустойчивостью, определенно несла в себе очень большие проблемы.
— Как скоро ты сможешь его сделать?
— Нужно по меньшей мере несколько часов.
— Тогда давай начинать сейчас.
Волшебник смотрел на Ваймса, явно не веря своему счастью. Его «пациент» оказался неожиданно сговорчивым.
— Тогда, — Парадигмус собрал с пола иконографии и торопливо поднялся на ноги, — мне кое-что нужно от вас. Какой-нибудь предмет. Что-то важное, имеющее большое значение, так сказать, дорогое сердцу. Лучше, чтобы он был небольшим по размеру и не привлекал излишнего внимания, но это необязательно.
Ваймс задумался. Сейчас при нем было не слишком много вещей. Оружие явно не подходило на роль защитного амулета, доспехи были слишком громоздки. Он достал из кармана серебряный портсигар, подаренный ему Сибиллой. Однажды этот портсигар уже стал для Ваймса самым надежным оберегом, помог сохранить разум, когда весь мир вокруг, само время вдруг сошло с ума. Ваймс провел пальцем по гравировке.
Сэму от твоей Сибиллы с любовью
Ваймс печально улыбнулся. Время — это несущаяся река, верно? В последний месяц он чувствовал, как ее воды растаскивают их с Сибиллой к разным берегам, и винить в этом Ваймс мог только себя.
— А это могло бы подойти.
Ваймс поднял взгляд на волшебника. Парадигмус указывал куда-то Ваймсов нагрудник.
— Мой значок? — удивился Ваймс. На долю секунды его накрыла какая-то ревниво-обиженная волна почти детского «эй, это мое». Значок был частью Ваймса, продолжением его натуры. Жизнь без него казалась немыслимой. Что же, значок определенно подходил по всем параметрам.
— Да, точно-точно. Он отлично подойдет, — затараторил Парадигмус. — А форма щита? Какая чудесная метафора! Давайте же его сюда!
Ваймс медленно оцепил значок от нагрудника и протянул волшебнику.
— Положите вот сюда, на край круга.
От Ваймса не укрылось, с какой осторожностью Парадигмус двигался, подойдя к самому краю меловой каймы.
— Отлично, — волшебник подхватил значок, словно боялся обжечься.
Ваймс проводил значок взглядом.
— Не беспокойтесь, командор, — поспешно заверил Парадигмус, - верну вам его в целости и сохранности!
Ваймсу оставалось только на это надеяться. Обычно без значка он оставался только когда лежал на больничной койке. Вернее, не только тогда, конечно… В общем, ему только и оставалось надеяться, что план волшебника сработает.
— Что ж, приступим?
Волшебник принялся за работу. Сперва он прополз вокруг Ваймса, украшая уже нарисованный на полу круг какими-то дополнительными завитушками. Потом звенел своими приборами, тихо бормоча себе под нос. Потом оторвался еще раз покормить саламандр, свет которых начал блекнуть. Затем снова вернулся к приборам.
Ваймс, чья роль во всем происходящем заключалась в простом сидении на одном месте, успел задремать. Ему не снились сны в полноценном понимании, скорее являлись неясные картинки, разбавляемые вполне реальным шумом города за окном и ворчанием волшебника. Одной из этих картинок была погнутая старая решетка подземной темницы, почти вырванная из пазов.
— Готово!
Ваймс открыл глаза и тут же встретился взглядом с порядком помятым от усталости, но довольным лицом Парадигмуса. Даже борода волшебника, казалось, топорщилась гордо. Парадигмус протягивал ему значок.
— Все прошло успешно? — Ваймс сжал значок в пальцах, внимательно изучая. На первый взгляд ничего не изменилось, но это только внешне. На ощупь металл был теплым и даже слегка пульсировал, как живой.
— О да, — Парадигмус, уже не опасаясь, перешагнул границу круга и похлопал Ваймса по плечу. — А вы сомневались?
Ваймс виновато пожал плечами. Что поделать? Он привык не доверять магии. Но он был совершенно не против, чтобы конкретно этот случай стал приятным исключением. Ваймс поднялся с пола и принялся разминать затекшие ноги.
В дверь постучали.
— Какой идиот колошматит в дверь, когда рядом висит веревка от колокольчика? — проворчал Парадигмус и добавил уже в полный голос. — Сейча-а-ас!
Волшебник большим красным мячиком скатился вниз по лестнице. Недолго думая, Ваймс последовал за ним. У Ваймса была пара идей на этот счет. Он надеялся, что кто-то принес ему свежие, а главное, хорошие, новости, касающиеся текущего дела, но верной оказалась вторая догадка — в проеме двери маячил плюмаж дворцового стражника.
— Его милость желает видеть меня? — поинтересовался Ваймс, прерывая тихую перепалку между незваным гостем и Парадигмусом.
— Так точно, ваша светлость… — стражник отдал честь и запоздало поправился. — Сэр.
Ваймс ухмыльнулся. Он снова был в деле.
— Что ж, тогда не будем заставлять патриция ждать.
***
Дверь за стражниками закрылась. Парадигмус вздохнул с облегчением. Он успел подняться на второй этаж, но едва он начал пересаживать саламандр обратно в общий аквариум, как в дверь снова забарабанили. Мысленно обещая превратить неизвестного идиота в дятла, Парадигмус почти бегом спустился к двери.
На пороге стоял командор Ваймс.
— Последний вопрос, господин Парадигмус, — командор переступил с ноги на ногу. — Эта штука ведь не вредит вампирам?
***
Ваймс перешагнул порог Продолговатого кабинета, по привычке окинув его внимательным взглядом. Сейчас здесь царила обычная для патриция рабочая обстановка, только едва ощутимый запах ладана, все еще висящий в воздухе, недвусмысленно намекал на недавних посетителей. Ветинари сидел за столом, неподвижный, как статуя. В свете одинокой свечи его лицо казалось мертвенно бледным. Хотя почему же казалось? По сути, патриций и являлся мертвецом. Глаза Ветинари были закрыты, а лицо не выражало ничего. Двигались лишь кончики его пальцев, которыми Ветинари почесывал за ухом сидящего у него на коленях Шалопая. Пес тихонько скулил.