— Справедливость вернется в мир! Она вернется, и все порочные сгинут во тьме!
«Зовущие» ответили ему радостным гулом голосов. Этот гул все нарастал и нарастал, пока Рудоспуск не оборвал его, просто опустив руку.
— Начнем же!
В резной круг вступила женщина. Она была одной из Зовущих, Лесли уже видел ее прежде, хотя и не мог вспомнить имени. Глаза женщины были красными от слез, и все же во взгляде горела пугающая решимость.
— Ч-что? Что ты делаешь?! — Лесли дернулся было вперед, к ней, но Ков ухватил его под локоть.
Женщина опустилась на колени и улыбнулась Лесли. От этой улыбки кровь в жилах стыла.
— Что она д-делает? — Лесли обернулся к Кову и сбивчиво зашептал. — Я-я же говорил. Г-говорил, что человеческая кровь — это п-просто символ. Д-достаточно пары капель!
От волнения его заикание вернулось. Все было неправильно. Все должно было происходить не так!
— П-пара свиней! С-свиней, вот и все, что нужно. К-ков!
— Прекрати истерику, — голос Кова Подколода звучал спокойно, словно он говорил о самых обычных будничных вещах. — Мы просто решили действовать наверняка.
Все было неправильно. Так дьявольски неправильно.
— Погляди на нее, разве ее привели сюда силой?
— Д-да она же не в себе! — выпалил Лесли.
Внезапно стало очень тихо. Лесли понял, что все взгляды сейчас устремлены на него. Весьма недобрые взгляды.
— Давай не будем тревожить добрых людей, Лесли, — Ков оттянул его назад. — Ты делаешь свою часть работы, а об остальном позволь позаботиться нам.
— Все в порядке, — женщина, сидя в круге, продолжала улыбаться своей безумной улыбкой. — Все в порядке. Справедливость восторжествует, и мои мальчики будут отомщены… Давайте же!
Вперед выступили трое — гном и двое людей, в руках они держали самодельные клинки на длинных рукоятях.
Почему? Как? В какой момент все покатилось в бездну? Что с этой женщиной? Что со всеми этими людьми?! Он не хотел этого. Вернее, он совсем не этого хотел!
Лесли не был близко знаком почти ни с кем из «Зовущих Справедливость», прежде его интересовала только работа и возможности, который она открывала. А теперь… Теперь он понял, как глубоко увяз.
А потом все началось.
Лесли уставился себе под ноги. Он был не в силах смотреть на то, что происходило сейчас в центре круга, потому что это было слишком страшно. Закрыть глаза он тоже не мог, ведь это значило бы — оказаться в темноте, а оказаться сейчас в темноте было намного страшнее. Он хотел бы зажать уши и не слышать ужасных хриплых стонов, но хватка Подколода держала крепче кандалов.
Кровь бежала по выцарапанным на досках ложбинкам, наполняя их. Символы вспыхивали один за одним. Лесли заметил, как кровь подбирается к той части круга, у которой стоит он. Он хотел отступить еще дальше, но Ков не позволил ему.
Тонкий ручеек добрался до последней метки. Он наполнил кровью небольшой кружок с точкой по центру и вильнул вниз в извивающийся хвост.
Символ вспыхнул бледным зеленоватым светом. Лесли показалось, что этот глаз смотрит прямо на него.
«Боги, что же я наделал».
***
Ранним утром следующего дня младший констебль Пемза сидела за столом в участке Псевдополис Ярда, в отчаянии глядя на дно кружки с остатками тролльего кофе, и задавалась схожим вопросом.
— Што я наделала… — Пемза спрятала лицо в огромных каменных ладонях. — Господин Ваймс вышвырнет меня за это.
— Ну-ну, — Шнобби похлопал ее по плечу, вернее, по той части руки, до которой мог дотянуться. — Может, все еще обойдется.
— Это, верно, — подтвердил сержант Колон, сосредоточенно выуживая из общей сахарницы очередной бычок. — Старина Ваймс никого еще не выгонял без причины.
Из-под сложенных ладоней раздался стон.
— Значица, точно вышвырнет…
Из-за не спадающей второй месяц жары окна в участке не закрывались круглые сутки, с тренировочной площадки доносились звуки ударов и шум множества голосов. Господин Ваймс, едва снова смог держать в руках оружие, тут же изъявил желание «размяться» и «проверить уровень боевой подготовки младшего состава». Именно поэтому уже третий день все констебли и младшие констебли (а если честно, то и многие офицеры) свободное от патруля время проводили на площадке, оттачивая старые навыки и познавая новые. У господина Ваймса всегда была в запасе пара приемов, которые могли пригодиться на улицах. Констебли впитывали эти знания, как губка. Вот и сейчас на тренировке были все, даже те, чья смена уже давно закончилась. Все кроме младшего констебля Пемзы. Младший констебль Пемза сидела за столом и ждала, когда на нее обрушится дубина командорского гнева.
Это было неминуемо.
— Как там этот Кварц, жить будет?
— Не знаю… — Пемза убрала ладони от лица и теперь тупо гоняла пустую кружку из одной руки в другую. — Я его знатно поколотила…
— Говорят, у него ни единого зуба не осталось, — Шнобби докурил очередную сигарету и заткнул бычок за ухо.
Пемза издала еще один сдавленный стон.
— А учитывая, что зубы у троллей алмазные, а дело происходило в Тенях, — Колон утопил в чае четвертую ложку сахара, — ни один зуб мостовой коснуться так и не успел.
Стон Пемзы перешел в хрип.
У Шнобби было лицо человека, который что-то сосредоточенно подсчитывает. Он уже открывал рот, чтобы задать Пемзе вопрос, но в коридоре послышались шаги и гул голосов, а так и незаданный вопрос утонул в этом гомоне.
Тренировка закончилась.
Участок наполнился привычным многоголосьем пересменки. Кто-то из стражников сразу поспешил к душевым, кто-то жадно пил воду, остальные же разбились на группки, шумно обсуждая события прошедшей смены. Загремели дверцы ящиков, в воздухе поплыл знакомый букет из запахов пота и свежезаваренного кофе.
К столу, за которым сидела Пемза, подошли младшие констебли Бор и Камнебур.
— Ты как, Пем? — младший констебль Бор участливо улыбнулся. — Уже говорила с командором?
Пемза молча помотала головой.
— А как по мне, этому Кварцу еще слабо досталось! — младший констебль Камнебур плюхнулся на соседний стул и принялся вытряхивать из бороды набившийся туда песок и мелкие камешки. — За то, что он сделал со стариками Пифсами.
— Они были хорошими людьми, — вздохнул Бор.
— Именно! — Камнебур ударил кулаком по столу. — Я и говорю, что этот ублюдок еще легко отделался.
— Но так было нельзя, — не поднимая глаз ответила Пемза. — Я стражник, а значица не должна была так поступать. Енто, значица, прямое превышение полномочий и самосуд.
Они замолчали.
— А была бы возможность повернуть время вспять, как бы ты поступила? Просто зачитала бы ему его права и вежливо проводила до камеры?
Младшие констебли повскакивали с мест и отдали честь.
— Сэр!
Командор Ваймс стоял в дверях, внимательно глядя на подчиненных. Особенно на младшего констебля Пемзу.
— Не могу знать, сэр! — отчеканила троллиха, глядя в пустоту поверх головы Ваймса с решительностью обреченного. — Возможно, я бы снова его, того, от… отделала.
Повисла тишина. Младшие констебли Бор и Камнебур, не поворачивая голов, покосились на Пемзу. Где-то в углу испуганно притихла жужжавшая до этого муха.
— Что ж, это честный ответ.
— Мне сдать значок, сэр? — безжизненным голосом спросила Пемза.
Командор ответил ей долгим взглядом. Будто в душу глядел.
— Не торопись, младший констебль. Насколько мне известно, Кварц жив, и даже пришел в себя, а значит, в скорости он сможет предстать перед судом. Хотя это не снимает с тебя ответственности за столь… жесткое задержание.
Констебли затаили дыхание.
— Я налагаю на тебя взыскание за выбитую дверь и две пробитые стены, а также отстраняю от службы на две недели. И если…
— Такого больше не повторится, сэр!
— Я очень на это надеюсь, — Ваймс, наконец, улыбнулся. — Вольно!
Констебли снова начали дышать. Глядя, как Ваймс поднимается в свой кабинет, каждый из них думал об одном и том же: «Удивительный все же человек — наш командор. Правду о нем говорят».