Анета поравнялась с автомобилем и остановилась. Запрокинув голову, она посмотрела на ряд светящихся окон последнего этажа. На фоне физического истощения и нервного напряжения, ставших перманентными, она прочно заблокировала свои эмоции и, казалось, только сейчас, у крыльца, где часто встречала засидевшуюся допоздна над последними правками Гелену, всецело осознала, что её подруги не стало. Понимание — и принятие этого понимания — расползлось внутри Анеты холодной тяжелой ртутью. Что-то надавило на диафрагму, сбивая дыхание, сковывая спазмом горло и заполняя глаза слезами.
В последний раз они виделись ещё за несколько дней до Нового года. За поздним плотным ужином в их любимом ресторане, удаленном от туристических маршрутов и заполненном негромкой музыкой, они долго разговаривали обо всём сразу и ни о чем, методично приговаривали бутылку вина и заливисто хохотали над пьяными оговорками друг друга. Они обменялись рождественскими подарками, а затем, согретые едой и алкоголем, долго гуляли по морозной ночной Праге, украшенной ёлками и яркими гирляндами. Настрой у них был праздничный и веселый, они обходили рабочие темы стороной и планировали вместе позавтракать первого января. Но Гелена оказалась занятой, — теперь Анета понимала, чем — и им так и не выпало шанса увидеться снова.
Теперь оставалось только довести её расследование до конца, остановить этот безумный маховик смертей и придать резонансной огласке имена виновных. Решительно утерев предательски сорвавшуюся с век каплю, Анета взбежала по лестнице наверх и требовательно вжала кнопку звонка в двери редакции. Какое-то время ей пришлось продолжать настойчиво звонить прежде, чем дверь открылась и оттуда показалась удивленная секретарь.
— Я к Эрику, — опережая вопрос, сообщила Анета и решительно шагнула в офис. Секретарь предприняла невнятную попытку возразить и задержать, ухватив за руку, но Блага увернулась и направилась — через безлюдное открытое помещение редакции, заставленное столами и заваленное кипами бумаг — к огражденному стеклом кабинету главного редактора. Внутри помимо самого Фолькмана было ещё трое членов редакционной коллегии: двое репортеров и дизайнер. Они хмуро оглядывались со своих мест, наблюдая за приближающейся Анетой и торопящейся за ней секретаршей.
— Это зашло слишком далеко! — без приветствия и паузы заговорила Блага, войдя в прозрачную дверь. — Семеро убито, множество ранено, мою квартиру этой ночью взломали и перевернули вверх дном — не время для жадности.
На лицах отразилось удивление и беспокойство. Эрик округлил глаза и открыл рот, намереваясь что-то сказать, но промолчал.
— Ситуация слишком серьезная, — продолжала Анета. — Нам нужно объединиться и довести это до конца прежде, чем пострадает ещё кто-то. Возможно, кто-то из нас. Если вы так печетесь об эксклюзивности материала — ладно, я подпишу отказ от права публикации чего-либо связанного с этой темой. Только поделитесь информацией.
========== Глава 6. ==========
Вокруг головы сомкнулось тугое кольцо пульсирующей боли, в глазах щемило от усталости, шея затекла, желудок саднило от голода. За окном уже начинало несмело сереть утро понедельника, а Анета Блага ещё не ложилась спать. Она сидела на кухне, согревая в ладонях опустевшую чашку кофе, и невидящим взглядом смотрела прямо перед собой.
— Нам известно не много, — вздохнул Эрик Фолькман. — Только те наработки, которые Гелена хранила в своём рабочем столе и на компьютере. У неё должно было быть больше материала, она даже начала составлять черновик текста, но его, похоже, унёс с собой убийца.
Главред пригласил её присесть и после непродолжительного размышления — коротко переглянувшись с коллегами, подавленными несокрушимой тяжестью нависшей угрозы и утратившими в страхе своё упрямство в сохранении эксклюзивности — заговорил. Картина начала обретать внятные очертания, плоскость имен преобразовывалась в объемность информации, догадки замещались подтвержденными данными.
Вечером 31-го декабря в ресторане «Эль Торо Негро» вокруг заранее зарезервированного на имя Камила Гавела столика собралось трое: сам господин Гавел — первый заместитель председателя совета директоров топливно-энергетической компании «CNR Mining Group», Штепан Блажек — ведущий частную практику юрист, владелец консалтинговой компании «Блажек и Валента», чех; и немец Хансль Бирман. О последнем было достоверно известно только то, что он поездом прибыл из Дрездена утром 31-го декабря и при прохождении пограничного контроля целью визита указал туризм. Тщательно оберегаемый Геленой даже от коллег из «Файненс» анонимный источник внутри «CNR» сообщал, что Бирман — аудитор, присланный в Прагу компанией «Глобал Минерал Капиталгезельшафт». В пользу этого утверждения говорило то, что некоторое время уже курсировали слухи о том, что «Глобал Минерал» настроена на слияние с «CNR Mining Group», часть руководства которой выступала за объединение активов, в то же время некоторые акционеры — в том числе основатель компании и председатель правления Марцел Ржига — были решительно против.
Давид Барта — как буквально накануне своей смерти Гелена в телефонном разговоре сообщила главреду «Файненс» — мог предоставить запись камер видеонаблюдения ресторана, подтверждающую связь между тремя из четырех жертв взрыва, которую полиция и представители самой «CNR» решительно отрицали. Молодая студентка, украинка Анна Гавриленко, согласно записям Марешовой, и в самом деле оказалась в эпицентре происходящего совершенно случайно.
В заметках Гелены также значилось имя Тадеаша Седлака, финансового директора «CNR Mining Group», по официальной версии совершившего суицид в ноябре ушедшего года, застрелившись прямо в штреке основной угольной разработки компании. Марешова выяснила, что господин Седлак, обвиненный главой правления, Марцелом Ржигой, во множественных махинациях и нанесении компании значительных убытков, был однокурсником Камила Гавела, заместителя председателя совета директоров. И, похоже, как и друг студенчества, выступал за слитие с немецким энергетическим концерном.
Анете казалось совершенно невероятным, что причиной всех этих трагических событий являлось упрямое нежелание Марцела Ржиги терять контроль над собственноручно созданной компанией. Она считала, — как и вся редколлегия «Файненс» — что должно было быть что-то ещё, но среди материалов Гелены ничего подобного не было. Зато числилось ещё одно имя — Любомир Кадлец.
— Сейчас уже пенсионер, — опуская руку, на которую полвечера упиралась подбородком, сообщила одна из репортеров. — Но с 98-го по 2002-й при правительстве социал-демократов был министром промышленности и торговли.
— Как он связан со всем этим?
Эрик пожал плечами и предположил:
— Датами? В 2001-м Марцел Ржига реорганизовал своё небольшое металлургическое предприятие в «CNR Mining Group» и вместо варить сплавы, начал добычу угля.
Блага отставила чашку и поднялась со стула, потягиваясь всем телом. Оно отдалось хрустом суставов и ноющим покалыванием в мышцах. Нужно было начать с начала. Успела Гелена вместить свои находки и основанные на них выводы в первоначальный вариант текста или нет; забрал ли этот черновик убийца или его ещё не было вовсе — так или иначе ни Анета, ни кто-либо в «Файненс Нью Юроп» не мог знать наверняка, но мог проследовать по тому же пути. Новой деталью в этом сложном пазле о компании «CNR» оказался бывший профильный министр, и Анета намеревалась выяснить, почему его имя вообще возникло в этой истории. Для этого она собиралась начать с министерства промышленности и торговли, а именно с архивов департамента энергетики.
Но прежде следовало поесть. Анета Блага никогда не придерживалась здорового образа жизни, включающего в себя правильное питание, распорядок дня и сна, физические нагрузки. Она привыкла к бессонным ночам, к длительному голоданию и жажде, когда допоздна засиживалась в ложе для прессы во время заседания Сената или изнывала от жары под зданием суда, дожидаясь итога закрытого процесса над пойманным на взятке депутатом. Но за последние несколько суток она сумела истощить себя — физически и морально — до прежде неведомого ей состояния. Она время от времени ловила себя на том, что реальность раздвоившимися силуэтами людей и размывшимися очертаниями предметов медленно выскальзывала у неё из-под носа, и она оказывалась на грани обморока. Анета попыталась вспомнить, когда в последний раз ела — подсунутый Эриком в редакции накануне вечером крекер не в счет — и пришла к выводу, что позавчера.