Кончилось тем, что он вырвал у меня телефон.
— Я тебе подтверждаю: он в порядке, он тебя не забыл, он приедет.
— Подожди…
Он резко развернулся ко мне, прижимая телефон к груди:
— Это слово я вычеркнул из своей головы. Я ждал пять лет, парень, ясно тебе? — И без перехода, прежним жизнерадостным тоном снова заговорил с Полиной: — Он тут чуть в обморок не хлопнулся, так его проняло, я тебе потом расскажу. Ладно, сейчас поведу его чего-нибудь выпить, чтобы пришел в себя, а ты давай наводи красоту к завтрашнему дню. Мы тебя целуем.
С довольным вздохом он убрал телефон и ткнул меня кулаком в солнечное сплетение:
— Все одно к одному, видишь, обалденно! Вы ведь здорово влипли из-за меня, и Полина, и ты. Да, да. Особенно ты. Ты был на волосок от больших неприятностей. Хорошо еще, что я запретил тебе публиковать мою историю, пока я не разгреб все это дерьмо.
Он обнял меня одной рукой за плечи и потащил к проспекту.
— Но теперь с этим покончено. Можешь спрашивать меня о чем хочешь, сегодня я кум королю! Шираковцы трясутся от страха, и правительство Жоспена тоже. Я держу их под колпаком — мне ведь достались все досье президента. Они отлично знают правила игры: если мне в чем откажут, я извлеку на свет божий такое… А хуже всего, что меня не купить. Я никогда ничего не просил для себя, только головы тех, кто убрал Сонназа перед самыми выборами.
— Так это было не самоубийство? — пролепетал я, пытаясь разобраться в выплеснутом на меня потоке информации.
— А как же! — фыркнул он, поморщившись. — Он совсем извелся из-за маленького полипа, испереживался за свой технополис, простить себе не мог, что ликвидировал все наркокартели в департаменте Рона-Альпы, а добили его «многие знания» о счетах избирательных кампаний Ширака и Балладюра. А вот я — я в порядке! Я все могу переварить! И всех их держу за жабры — правых, левых, центр и мафию, вместе взятых!
Он вдруг посерьезнел, схватил меня за руку, дождался, когда тротуар опустеет, и заговорил, понизив голос:
— Я не забуду, что ты для нас сделал, парень. Долг чести, ты знаешь, что это для меня значит. Хочешь орден Искусств и Литературы, передачу на Франс-Кюльтюр, кресло в Академии, должность директора культурных программ на Франс-2? Только скажи.
Я поблагодарил, не попросив ничего конкретного. Трудно сказать, сколько блефа или наивности было в его монологе туза. Во всяком случае, помимо вновь приклеившегося ко мне пластыря, я понял одну вещь: в одиночестве, иссушившем меня после смерти Улисса, мне нужен был друг. Что-то вроде старого кореша-однополчанина. Я не знал, какой будет моя встреча с Полиной, но пока она вновь стала связующим звеном между нами.
— Ты, верно, здорово переживал, что малышка Луиза тебя бортанула, — продолжал он, явно радуясь за меня. — Соседи мне рассказали. Вовремя я, а? Прокатишься в Англию, развеешься. И успокою тебя сразу: если хочешь Полину, оставляю ее тебе. Я-то до нее теперь недотягиваю. Лучшая из выпуска в Оксфорде и будущий Гонкур — вот это будет пара века!
Действительность вдруг настигла меня в сточной канавке на авеню Жюно. Завтра утром нам с Самирой предстояло настелить двенадцать паласов в офисном здании в Исси-ле-Мулино. Стройка века для нас. Премия, необходимая, чтобы заплатить моему дантисту. Я сказал Максиму, что не могу отвлекаться: я с головой погружен в роман, которого мой издатель ждет к концу месяца.
— Ну и что, возьми рукопись с собой, поработаешь в Евростаре. — Прежде чем я успел ответить, он открыл багажник «Даймлера». — Я заказал нам два места в бизнес-классе, тебе никто не помешает. Выезжаем завтра в восемь часов.
Багажник оказался битком набит чемоданами, чехлами с одеждой, папками и всевозможной снедью — похоже было, что Максим жил в машине. Он закинул на плечо саквояжик, взял большую дорожную сумку от Черутти и повел меня к моему дому.
— Я забронировал номер в «Гeopгe V», но если ты можешь меня приютить, тогда уж лучше у тебя. А то всю дорогу в отелях, обрыдло. И мне надо уйму всего тебе рассказать. Черт, до чего же я рад тебя видеть, ты не представляешь! Знал бы ты, чего мне стоило помешать тебе написать обо мне, но пока я не заполучил досье, ты рисковал головой, — постойте, мадам, я придержу вам дверь.
Он помог консьержке вынести мусор, после чего похвалил моего пресс-секретаря, мол, правильная дамочка, своих не сдает: она отказалась дать ему мой новый адрес, и ему пришлось просить Полину взломать базу данных авторов издательства «Портанс». Я даже не отреагировал, огорошенный его предыдущей фразой.